Матриархальная семья у кереков.

В. В. Леонтьев в своей монографии "Этнография и фольклор кереков" (М., Издательство "Наука", 1983) реконструировал реконструировал состав жителей селения Гачгатагин (лагуна Лахтина) в бухте Угольной примерно в 1930 году.

Из приведённой схемы видно, что основу керекского селения составляла  матриархальная семья: Улнавыт - женщина и её младшие братья Апыкуйа  и Тан?омрын с жёнами и детьми. Главой  всей этой семьи был не Арат, а его жена Улнавыт, которую дети её братьев называли "ыллапил", а жёны братьев - "анинна" (старшая  сестра). На  лето  эта большая  семейная община  разбивалась  на малые семьи. Арат и Улнавыт с детьми переселялись  в Кайамамкут, Апыкуйа с Амчиктыной - в устье Майнаамамкут, Тан?омрын и Омрытваал  с детьми  оставались в устье горловины лагуны Лахтина. На зиму все снова собирались вместе и жили одной большой  семьёй. 3апасы рыбы, заготовленные  малыми семьями, переходили в коллективную собственность  и распоряжалась  ими Улнавыт. Орудия  промысла считались общей собственностью (в этой общине было одно ружьё, им мог пользоваться любой  мужчина семьи).

Главенство во всех вопросах семейной, хозяйственной и идеологической жизни в большой керекской семье принадлежало старшей женщине; в нашем примере - "старшей сестре" Улнавыт. Не случайно В. Г. Богораз отмечает, что "все старые женщины из племени кереков считаются очень искусными в колдовстве". Ведущая роль женщины в большой керекской семье нашла чёткое отражение и в фольклоре: герои сказок, прежде чем куда-либо пойти, спрашивают разрешения у бабушки - "ыллапил".

Родственные связи по материнской линии были очень крепкими и отчётливо сознавались родственниками, после смерти мужа жена вместе с детьми снова возвращалась в род своей матери. 

Как видно, керекская большая семья являлась социальной и производственной единицей, несколько таких семей составляли род. Наваринские кереки предпочитали брать жён из рода опукинских, т. е. хатырских кереков. (Это означает, что в древности у них практиковались экзогамные браки между двумя родами. В прошлом браки кереков с представителями других племён были редким явлением и не одобрялись сородичами.)  

Троя на острие геополитической схватки?

Карл Блеген говорит, что "ни в одном из культурных слоёв Трои не было найдено ни одного хеттского предмета. Соответственно ни одного предмета из Трои не было обнаружено ни в одном из главных городов древних хеттов. Такое же положение вещей, очевидно, сохранилось и в позднем бронзовом веке: почти полное отсутствие прямых контактов с Центральной Анатолией". 

А вот Майкл Вуд в своём сочинении "Троя: В поисках Троянской войны" (М.: СТОЛИЦА - ПРИНТ, 2007) пишет буквально следующее: "Троя входила в состав Хеттского царства, одного из самых могущественных государств того времени на Ближнем Востоке, и была причиной вражды между греками и хеттами в середине XIII в. до н.э. <...> Разрушение Трои следует отнести к более раннему периоду XIII в. до н.э. (около 1275—1260 гг.), когда греческая микенская культура находилась на самом подъёме и хетты во что бы то ни стало стремились удержать своё ненадежное владычество в западной Анатолии. Это и явилось истинной причиной Троянской войны" [1]. 

Ой, не верю я в геополитические "тёрки" между греками-ахейцами и хеттами 3300 лет назад! Задолго до греческой колонизации бассейна Средиземноморья. Тем более что интересы хеттов были устремлены в сторону Египта, а не Эгеиды (войны с Рамсесом II).

А вот здесь я согласен с М. Вудом: "Следует помнить, что Троя (если этот город и в самом деле носил такое имя) была царской цитаделью, то есть домом для царских семей и их слуг, служившим убежищем для нескольких сотен человек".

--------------------------------------------------------------------

[1] Кажется, Майкл Вуд является сторонником Ф. Шахермейра. "Значительным
достижением Шахермейра стала показанная им закономерность периодического столкновения в древности в прибрежной полосе Восточной Эгеиды держав, воплощающих принципы морского и континентального владычества (Аххиява и Хеттское царство, Афинский, а затем Спартанский союз и империя Ахеменидов), при кратковременных эффектных возвышениях и быстрой гибели государств промежуточного типа, возникающих в самой этой полосе и пытающихся вырасти в империи, расширяясь в глубь континента
(Арцава, Лидия Креза).

В свете такой концепции Шахермейр смог объяснить статус территорий, подобных Милаванде [хет. Milawanda/Milawata, город и территория в области Лукка, находящиеся под властью царя Аххиявы, возможно, тождественны с названием древнейшего греческого города в Малой Азии Милета: греч. Μίλητος, Μίλλατος из *Milwatos], по аналогии со статусом ионийских городов V-IV вв. до н.э., введя понятие «двойного подчинения», обозначающее одновременную признанную зависимость этих образований от их отделённой морем исторической метрополии и в то же время их официальную лояльность по отношению к континентальным империям, к которым они примыкают географически.

Теория «двойного подчинения», разработанная Шахермейром на материале Запада Малой Азии II—I тысячелетий до н.э., обнаружила гораздо более широкую применимость, проливая свет на механизмы многих парадоксальных ситуаций древнего и нового времени (бу­ферные государства Передней Азии между Римской империей и парфянами, Брабант в средние века между Англией и Бургундией, Босния и Герцеговина в XIX в. в подчинении Оттоманской империи и Австро-Венгрии - с приведением откликов медиевистов и специалистов по международному праву относительно этого положения)" [Цит. по: Гиндин Л.A., Цымбурский В. Л. Гомер и история Восточного Средиземноморья. - М.: Издательская фирма «Восточная литература» РАН, 1996. С. 47-48].

Немного о Трое VII.

Отличительной чертой Трои VII является наличие практически в каждом доме больших пифосов – сосудов для хранения припасов, которые были настолько глубоко закопаны в землю, что на уровне пола оставались только края их горлышек, прикрытые сверху тяжёлыми каменными пластинами-крышками. Эти вместительные сосуды, весьма разнообразные по своим размерам, в высоту имеют от 1,75 метра до 2 метров и в диаметре – от 1 метра до 1,25 метра. В некоторых домах находилось только 1–2 пифоса, но, как правило, их было значительно больше – от 4–5 до дюжины, а в одном случае – в доме № 731 – их было целых два десятка. В нескольких помещениях весь пол был покрыт краями горлышек этих глубоко закопанных сосудов, но каменные крышки давали возможность свободно ходить по комнате и с наибольшей эффективностью использовать всю поверхность пола.

Пифосы встречаются в культурных слоях всех поселений раннего бронзового века, а также в отложениях Трои VI. Но только в период Трои VII их начали зарывать в землю полностью. Вероятно, данное нововведение было связано с необходимостью обеспечить сохранность максимально возможного количества съестных припасов и воды, оставляя в то же время свободной всю площадь пола в этих довольно тесных жилищах. Мне кажется, мы не ошибёмся, если истолкуем это как ещё одно подтверждение того, что к тому моменту в акрополе жило очень много народу и место в черте городских стен, ввиду его нехватки, пользовалось большим спросом. Наверное, рассуждая дальше, можно прийти к заключению о том, что это было вызвано какой-то чрезвычайной ситуацией.

Скученность многочисленных маленьких домишек везде, где можно было найти свободный клочок, указывает на то, что стены крепости должны были укрыть значительно большее, чем раньше, количество жителей города. Установка под полом почти в каждом доме и комнате бесчисленных вместительных сосудов для хранения съестных припасов и воды говорит о необходимости запастись максимальным количеством продовольствия и воды на случай чрезвычайных ситуаций. Что это могли быть за ситуации, кроме вражеской осады? Очевидно, местные жители заблаговременно готовились к осаде, зная о неминуемом вторжении вражеской армии.

Немного о Трое VI.

Каким-то образом, и пока никому не удалось объяснить, каким именно, город Троя V был опять разрушен. В развалинах зданий нет чётких следов всепоглощающего пожара, ничто не говорит о нападении и захвате города врагом. Однако не вызывает сомнения тот факт, что здания были разрушены тем или иным образом и что жители следующего поселения – Трои VI – построили совершенно другой город. 

Карл Блеген говорит: "Изучение остатков Шестого города, а также извлечённых из его культурного слоя разнообразных мелких предметов обихода и керамики сразу же выявило тот факт, что его материальная культура имеет большие отличия от материальной культуры его предшественников. Эти отличия показались мне настолько неожиданными, охватывающими все сферы жизни и имеющими такие далеко идущие последствия, что я сделал вывод: их можно объяснить только тем, что преемственность культуры нарушилась, связь времён прервалась, а на месте разрушенного города на Гиссарлыкском холме поселились пришедшие из какого-то другого места люди, принесшие с собой свою собственную культуру".

Самое важное событие в жизни Трои VI – там появилась лошадь. Ни в одном из культурных слоёв более ранних периодов кости лошадей членам экспедиции университета Цинциннати не встречались. Они появились только в пласте, соответствующем первому этапу Трои VI, и с того момента с большей или меньшей частотой встречались во всех остальных пластах. Скорее всего, в начале среднего бронзового века лошадей привели с собой новые поселенцы, оккупировавшие город. Не вызывает сомнения, что в конце раннего бронзового века пришельцы, имевшие лошадей, обладали большими преимуществами по сравнению с безлошадными троянцами.

Троя VI недаром получила эпитет "крепкостенной", - фортификационные сооружения приобрели невиданный прежде, небывалый размах [2]. Результатом "перестройки" стало новое превращение крепости в оплот царской власти. Царский дворец, судя по всему занимавший вершину холма, был утрачен ещё в античное время, когда потребовалось освободить место для возведения храма Афины. (И здесь тоже "нестыковочки" между царями и богинями.)

Немного о Трое III - V.

"Работа экспедиции университета Цинциннати показала, что Третий, Четвёртый и Пятый города хотя и не имели такого важного значения, но они были чем-то большим, чем предыдущие «жалкие деревеньки», как называл их Дерпфельд. Судя по всему, в каждом из них была оборонительная стена; каждое из них занимало большую территорию и имело большее количество населения, чем предшествующее поселение", - пишет Карл Блеген.

Автор говорит, что в слоях Трои III - V крепостная стена "выполняла одновременно оборонительную функцию и функцию подпорной стенки, поддерживавшей террасу на южном и восточном краях холма". А что, если и в слоях Трои I - II стена выполняла функцию подпорной стенки для террасы на холме? 

Артефакты периода Трои III: две большие фигурки божков из известняка и одна небольшая из мрамора. На мой взгляд, "божки" напоминают кикладские "скрипичные" идолы (см. Про кикладские "скрипичные" статуэтки), только более грубо изготовленные. 

В слое Четвёртого города не было найдено ни одной могилы; ничего не известно о погребальных обычаях этого периода. Несмотря на поиски на обширной территории, настоящих кладбищ Пятого города найти тоже не удалось. Поэтому о погребальных обычаях ничего не известно.

Как пишет К. Блеген, у него "создаётся впечатление, что от периода к периоду наблюдался неуклонный, хотя и медленный рост уровня жизни горожан". В Трое V уже стали выплавлять настоящую бронзу; до этого металлические изделия были либо медными, либо с крохотными добавками олова.

Немного о Трое II.

Троя I сгорела в огне пожара, и после этого троянцы снова принялись за строительство обронительной стены. "Однако там есть участок длиной приблизительно 70 метров, где вообще не удалось обнаружить никаких признаков стены", - пишет Карл Блеген.

"С равнины к юго-западным воротам поднимался монументальный пандус длиной более 21 метра и шириной 7,55 метра".

Это описание напоминает афинский Акрополь, где также есть пандус с одной стороны, и где есть участок без стены.

афинский Акрополь. Реконструкция

Внутри Трои II имелся большой мегарон длиной не менее 16 метров. "Там, - пишет автор, - безусловно, должно было быть специальное место или трон для царя, а также каменные или деревянные табуретки и скамьи для членов его семьи и совета". "С обеих сторон здания находились два строения того же типа, но значительно меньших размеров. Похоже, что эти два здания были жилыми помещениями для семьи правившего царя", - говорит Карл Блеген, хотя "никаких признаков стационарной или другой мебели в помещении нет" [1].

Знаменитый афинский Акрополь в микенский период. В то время на вершине цитадели находился мегарон, как в Трое. Гомер в "Одиссее" назвал его "крепко построенным домом Эрехтея".

Что больше всего поражает в Трое II, так это несоответствие между количеством её жителей и крепостными стенами. Жителей - как в небольшой деревне, а стены - как в московском Кремле. Создаётся впечатление, что там проживала царская семья с челядью, прислугою и охраною. В таком случае, стены строили вовсе не жители Трои, а люди из окружавших Трою поселений, возможно, под принуждением. Может быть, поэтому "новая стена была сделана без особого мастерства и не отличалась аккуратностью кладки".

Автор говорит о множестве костей, втоптанных в пол этой "царской" резиденции. Это напоминает мне картину традиционного "мужского дома".

Мартовские иды. Римская фреска I века.

 

Немного о Трое I.

Как следует из монографии Карла Блегена "Троя и троянцы. Боги и герои города-призрака", слои и периоды от Трои I до Трои V включительно относятся к эпохе, соответствующей раннему бронзовому веку эгейской цивилизации. То есть, надо полагать, Троя I была древнее Кносса. Но, в отличие от Кносса, Троя I, если верить автору, имела крепостные стены. Хотя я не вижу никаких стен на нижеследующей реконструкции Трои I. 

TROY I (Maritime Troia-culture; about 3000—2600 BC)

На мой взгляд, это поселение напоминает, с одной стороны, Чатал-Хююк, а, с другой стороны, Аркаим.

Аркаим

В культурном слое Трои I не было найдено ни одного предмета из золота, тем более удивительно сообщение автора о "сооружении оборонительной стены на самом первом этапе существования поселения". Кусок этой стены он демонстрирует в своей книге.

Фортификационные сооружения ранней, средней и поздней Трои I, дом и стены
домов раннего поселения Трои I

Покои дочерей Приама.

Карл Блеген в своей монографии "Троя и троянцы. Боги и герои города-призрака ", представляя дворец царя Приама в Трое, согласно описанию в «Илиаде» и «Одиссее», говорит буквально следующее:

"Размеры главного дворца были огромны: кроме залов для государственных заседаний с портиками из тщательно подогнанных обтёсанных камней и личных покоев царя (мегара, их подробного описания в поэмах нет), во дворце было 50 комнат, где жили сыновья Приама со своими венчанными жёнами. Судя по всему, через дворик от них располагались покои дочерей Приама и их мужей – это ещё 12 комнат, стены которых также были сложены из отлично обработанного камня".

Вот это поворот! Да это же матрилокальный брак! Дочери Приама живут не в домах своих мужей, а, наоборот, мужья проживают в покоях дочерей Приама. 

Вот пишут в Википедии: "В современной науке превалирует точка зрения, что чисто матриархальных обществ никогда не существовало" (Источник). А когда мужья содержатся жёнами как комнатные собачки, - это что? Это такое "чисто патриархальное общество"?

Мужчина предлагает, а женщина располагает.

Оксана Саидовна Мутиева в статье "Женская инициатива в выборе брачного партнёра в традиционном дагестанском обществе (XIX - начало XX вв.)" говорит, что 

"ценный материал по исследуемой теме мы находим у современных этнографов и историков, которые связывают брачную инициативу женщин в выборе мужа с отголосками архаичной эпохи матриархата. На наш взгляд, женская брачная инициатива это, видимо, очень древний обычай, так как отголоски его встречаются у многих дагестанских народов. <...> Как показывают источники, они имели место в основном у аварцев, андийцев, даргинцев и, за редким случаем, у лакцев. В частности, исследователь М.А. Агларов описывает бытовавший среди андийцев обычай «цIцIер – джабир» («назвать имя»), при котором девушка брачного возраста могла сама себе выбрать мужа, назвав имя понравившегося ей юноши. При этом соблюдался определённый ритуал, когда представитель сельской общины должен был в сопровождении свидетелей подняться на крышу дома девушки и через дымоход просил её назвать имя юноши. Примечательно и то, что для юноши это могло оказаться полной неожиданностью, а его отказ считался предосудительным в глазах общества [1]. М.А. Агларов считает данный обычай пережитком более ранних форм семейно-брачных отношений [2]".

Вспомнилась мне глиняная модель святилища культуры Винча с трубой дымохода в виде женской головы и ожерельем на крыше. Как будто оно специально было создано для подобного рода брачных практик. 

Матерные самоеды.

"В настоящее время к самодийской языковой группе относят энцев, нганасан, ненцев, селькупов. Для самодийской культуры характерно почитание культа Великих матерей: Дю-Няма – энцы, Моу-Няма – нганасаны, Я-Мюня [1] – ненцы, Итыльты кота – селькупы. Эти старухи-покровительницы имеют общие функции богини-матери, рождающей и хранящей всё живое, а также ведающей рождение детей", - говорит Л. В. Кашлатова.

Большинство этнографов и антропологов считают, что все самодийские народы являются потомками коренных палеолитических популяций, которые были ассимилированы древними самодийскими племенами, пришедшими из Южной Сибири в середине первого тысячелетия н.э. Поэтому велика вероятность того, что культ Великих матерей самоедов родом из палеолита.

--------------------------------------------------------------------------

[1] Согласно другому источнику, ненцы почитают трёх матерей — «Я’Миня», «Я’Мюня», «Я’Небя».

самоеды

Богиня в птичьей ипостаси.

"Исследования, проведённые нами по двум богинями среднеобских хантов Каттась и Ай-Каттась показали, что Ай-Каттась является самостоятельным мифологическим и культовым персонажем и одной из главных фигур женского пантеона среднеобских хантов. Она сохранила в себе наиболее архаичные черты древнего божества в птичьей ипостаси, причём без какой-либо привязки к реальной птице, она «небесная» птица и другого облика не имеет. Реальные «земные» птицы (лебедь, гусь, кукушка и пр.) в мифологии и религии обских хантов являются воплощениями Каттась", - сообщает Л. В. Кашлатова в статье "Феномен женских божеств в культуре среднеобских хантов (к постановке вопроса)".

Это хороший довод в пользу нашего утверждения о том, что изначально Богиня представлялась как "Царица Небесная" (в образе Иштар этот эпитет сохранился вплоть до н. э.), а представление о ней как о "Матери-Земле" сформировалось позже, в эпоху патриархата. Традиционное объяснение сравнения Афины с совой восходит ещё к минойским ассоциациям небесных божеств с птицами.

Скорее всего, пещеры понимались как преддверия царства Владыки подземного мира, рогатого "чёрного бога" Ариэля Голана. Ну и, наверно, пещеры были связаны с культом мёртвых. Наиболее развитые формы этот культ приобрёл в Древнем Египте. Мумификация покойников, приготовление саркофагов для них — это всё выглядит как подготовка "космонавтов" для полёта на небо, в царство Царицы Небесной.

Изображение богини Нут как ночного звездного неба внутри саркофага Пефтжаунеита. XXVI династия. Около 664-525 г. до н.э. 

Антоша на пути в Элевсин.

Интересно, что от неофитов, готовящихся к посвящению в Элевсине, ожидалось своего рода самоотождествление с Деметрой, со скорбящей богиней. А в мифе говорится, что Деметра, узнав о пропаже своей дочери Персефоны, сорвала с головы свою диадему, облачилась в траурные одежды и в течение девяти дней бродила по земле с двумя горящими факелами в руках, не принимая пищи и не умываясь. В этом заключались знаки её скорби, и все проходившие инициацию должны были имитировать их перед вхождением в Телестерион, - говорит Карл Кереньи.

Оказывается, прав был старый и слепой монах из фильма "Имя розы" (1986), который боялся, что книга Аристотеля, посвящённая комедии, способна пошатнуть весь христианский универсум. 

Говорят, маршал Джан-Джакопо Тривульцио (1448—1518) на вопрос Людовика XII, какие приготовления нужны для завоевания Миланского герцогства, ответил: "Для войны нужны три вещи: деньги, деньги и ещё раз деньги". Так вот, перефразируя эту сентенцию, можно сказать, что для достижения духовности нужны три вещи: пост, пост и ещё раз пост.

Антоша Юродивый на станции Черемхово. Почтовая открытка 1900-е годы.

Про свинку Пеппу.

Я не пишу про то, что происходит в современном мире. Умных комментаторов и аналитиков и без меня достаточно. Да и о чём писать? Всё написано уже давно. Самый лучший комментарий в Первом Соборном послании св. Ап. Иоанна Богослова: "Весь мир лежит во зле" (1 Ин. 5:19). 

Хотя, есть один райский островок, где всё совсем не так, как в мире. И очень знаменательно, что этот островок находится не в самом мире, а как бы за пределами мира сего, в виртуальном пространстве. Я имею в виду английский мультяшный сериал про свинку Пеппу.

Люди на земле стареют и умирают, а Пеппа и её братик Джордж, мама Свинка и папа Свин не стареют и не умирают. Джордж на протяжении всех пяти сезонов выговаривает лишь одно слово "dinosaur". Время замерло и остановилось, наступила вечность, как в Царстве Небесном.

В реальном мире люди воюют и убивают друг друга, а в виртуальном раю все персонажи живут дружно. И если всё же между ними случаются какие-то "тёрки", к концу фильма все недоразумения заканчиваются дружным хохотом. Все смеются буквально "до упаду", и этот "гомерический" смех напоминает мне про олимпийских богов. Свинка Пеппа и её семейство — это карикатурный пантеон "олимпийцев".  

Владыка подземного мира.

Карл Кереньи пишет:

"Критский миф о Деметре догомеровский. О нём упоминается в "Одиссее" (V, 125), и вполне возможно, что в гомеровском гимне Деметре подразумевается та же история, когда воспеваемая в нём богиня говорит, что прибыла с Крита (123). По-видимому, общеизвестным было не только горе Деметры, но и её любовь к критскому охотнику Иасию или Иасиону и их слияние в борозде трижды вспаханного поля. О том, что её возлюбленный был охотником, первым нам рассказал Овидий. Но из других источников нам известно о существовании на Крите великого охотника, "пленявшего живых" и поэтому названного Загреем — это был не кто иной, как Владыка подземного мира".

"Владыка подземного мира" напоминает "чёрного бога" Ариэля Голана (см.: "Чёрный бог": анализ мифологемы). По всей видимости, рогатое мужское божество Чатал-Хююка и критский Минотавр — одно и то же действующее лицо неолитической мифологии. 

Минойский сосуд 1600-1450 гг. до н.э.

Источник картинки.

Можете ли вы поверить, что эта раковина вырезана из мрамора? Невероятное мастерство!

Культ Марии Лионцы.

Статуя Марии Лионцы в Каракасе (Венесуэла)

Мария Лионца (María Lionza) является центральной фигурой в одном из самых распространённых новых религиозных движений в Венесуэле. Этот культ возник в 20 веке как смесь африканских, коренных индейских и католических верований, подобно карибскому Santería. У культа огромное количество последователей во многих слоях венесуэльского общества от маленьких сельских деревень до современной столицы Каракаса, где стоит памятник в честь Марии Лионцы. Её часто изображают обнажённой верхом на тапире. 

На севере Венесуэлы, в штате Яракуй, расположен самый необычный национальный парк этой страны. Это десять тысяч гектар девственной сельвы вокруг горы Монтанья дель Сорте, центра культа богини Марии Лионцы. Последователи Марии Лионцы отправляются в горы на неделю каждое 12 октября во время национального дня сопротивления коренных народов. Люди отправляются на гору Сорте в поисках силы, исцеления и контакта с душами умерших людей. Многие последователи носят костюмы коренных народов и исполняют традиционный танец хождения по огню, называемый "танец горячих углей" (исп. baile de las brasas). Участники очищаются в водах реки, чтобы получить духов. 

Шаманы берут на себя роль посредников между паломниками и духами и обычно требуют, чтобы их последователи вошли в состояние транса, которое часто приводит их к говорению на языках или "причинению вреда самим себе", как выражается Википедия.

О кулачных боях на Крите.

На этом ритоне из Агиа Триады (Крит) мы видим чередование кулачных боёв и игр с быками. Эта "связка" заставляет нас предполагать, что кулачные бои происходили в том же месте, где и таврокатапсии. А. Н. Дальский вполне справедливо полагает, что игры с быками устраивали где-то за пределами "сценических площадок" Кносса, Феста и других крито-минойских культовых центров. Это и понятно: во-первых, в святилищах недопустимо кровопролитие, а, во-вторых, дом, деревня, город — это, вообще говоря, "женская" территория, где оружием не бряцают и кулаками не машут. Значит, место проведения кулачных боёв и таврокатапсий следует искать где-то в "диком поле", которое является "мужской" территорией. Хотя А. Н. Дальский почему-то считает, что кулачные бои происходили на "сценических площадках".

Между прочим, куреты, в греческой мифологии - демонические существа, составляющие вместе с корибантами окружение Великой матери богов Реи-Кибелы и младенца Зевса на Крите. Но вот что интересно: коллегия куретов засвидетельствована источниками в Эфесе в связи с культом Артемиды. Культ куретов как служителей Зевса Критского был распространён в Пелопоннесе, на Эвбее, Самофракии, Кипре, в Троаде, Фригии, Карии. Своеобразием культа куретов была его оргиастичность. Страбон сравнивает праздники куретов с фракийскими Дионисиями и оргиями в честь Матери богов во Фригии (X, 3, 7, р. 466; 3, 11, p. 468). Оргиастичность этой коллегии проявлялась в неистовом исполнении куретами, как служителями различных богов (Критского Зевса, Матери богов во Фригии, Артемиды в Эфесе), танцев в вооружении, под аккомпанемент кимвалов, тимпанов, флейт и бряцания оружия.

Что происходило на «сценических площадках» Феста и Кносса? (2)

Кажется, основным действом на «сценических площадках» крито-минойских "дворцов" были экстатические пляски (радения). Так, по крайней мере, считает А. Н. Дальский. Приступая к рассмотрению критских танцев, он заходит издалека, с территории античной Греции.

"Возникновение пляски греческие легенды приписывали богине Рее, которая, по словам Лукиана, первая «нашла усладу в искусстве пляски, повелев плясать во Фригии корибантам, а на Крите — куретам». Впоследствии «Лучшие из критян, ревностно предавшись пляске, сделались отличными плясунами» [1].

Общественное значение плясунов было настолько велико, что «не только простые граждане, по словам Лукиана, но и люди царственного происхождения почитали за честь быть первыми в пляске». Ещё более ярко эта общественная роль плясунов выступает в поэмах Гомера, которые ставят в равное положение плясунов-певцов с героями-воинами, приписывая обладание этими способностями дарам богов.

«Перенесёмся мысленно на Крит, — говорит по этому поводу Лукиан, — и здесь искусство пляски соберёт себе богатую добычу: Европу, Пасифаю, двух быков, Лабиринт, Ариадну, Федру, Анрогея, Дедала, Икара, Главка, Полиида дар прорицателя и Тала, медного сторожа, обходившего Крит» [2].

Возвращаясь к Гомеру, мы находим в его знаменитом описании щита Ахилла следующие крайне интересные для нас строки, посвящённые пляскам:

Там же Гефест знаменитый извил хоровод разновидный,
Оному равный, как древде, в широкоустроенном Кноссе,
Выделал хитрый Дедал Ариадне прекрасноволосой.
Юноши тут и цветущие девы, желанные многим,
Пляшут, в хор круговидный любезно сплетяся руками [3].

Что происходило на «сценических площадках» Феста и Кносса? (1)

"«Театральные арены» или «сценические площадки» Феста и Кносса являются древнейшими известными нам сооружениями зрелищного характера", - говорит А. Н. Дальский.

Ну, они были обнаружены и в других местах Крита. Вот, например, подобная площадка в Малии.

"Дворец" в Малии. Реконструкция.

"«Сценические площадки» по существу доказывают, что на позднем этапе развития доклассового общества мы имеем дело с постройками театрального характера за 1200 лет до греческих театральных зданий".

Я бы воздержался от прямого отождествления этих площадок с театрами, но, однако, всё говорит за то, что на этих площадках собирались люди для участия в каких-то ритуалах или зрелищах. Об этом свидетельствует т. наз. "царская" дорога в Кноссе.

"Царская" дорога в Кноссе, Крит.

Эта широкая каменная дорога, по характеру своего замощения напоминающая полы «дворца» в Кноссе, совершенно основательно была оценена Эвансом как первый пример дорожного сооружения в Европе.

А. Н. Дальский о культе плодородия на Крите.

А. Н. Дальский считает, что на "сценической площадке" в Кноссе происходил ежегодный весенний обряд главного критского культа, посвящённого плодородию и размножению крупнорогатого скота, который состоял из нескольких моментов:

1. Культовая (театрализованная) церемония «брака» верховной жрицы «Пасифаи», наряженной соответствующим образом, «с Минотавром», т. е. вождём племени Миносом, переодетым в обрядовый костюм быка.

2. Торжественные театрализованные процессии священных быков-производителей, часть которых в то же время являлась и игровыми быками.

Торжественная процессия выходила через северный вход кносского «дворца» и по специальному мощёному пути направлялась мимо сценической площадки на главный «путь процессии», расположенный в западном направлении; участники этого весеннего праздника, находившиеся на «сценической площадке» и участвовавшие «в церемонии брака», по всей вероятности, присоединялись к этой процессии вместе с «верховной жрицей», которую, по-видимому, несли на специальных носилках. Об этих носилках мы можем судить по найденным Эвансом фрескам и глиняным моделям [1]. Такого рода процессии, как можно предполагать, направлялись по «священной дороге» к месту нахождения стад крупнорогатого скота и к месту игр с быками и жертвоприношений.

3. Торжественное жертвоприношение быков, о котором для разбираемого периода можно судить по изображению на саркофаге из Агиа-Триады, по-видимому, заканчивалось коллективным потреблением жертвенного мяса во время этого праздника, носившего общеплеменной характер.

4. Игры с быками, т. наз. таврокатапсии.

Важное замечание о первобытном шаманизме.

«Шаманство», как это наглядно доказано этнографическим материалом по сибирским народам, на этапе развитого материнского рода носит коллективный характер, в котором зачастую главная роль принадлежит женщине, выполняющей магические действия (А. Н. Дальский).

Да, говоря о первобытном шаманизме, мы невольно представляем его себе в виде "кальки" с сибирского шаманизма XIX века, исследованного и описанного российскими этнографами. Но, очевидно, это не так. Главное отличие в том, что первобытный шаманизм был коллективным, танцевально-оргийным, в то время как современный шаманизм всегда индивидуален.

Сосуд, горло которого украшено фигурами восьми женщин, изображенных по пояс и держащихся за руки. Архаический некрополь Абидоса. Эпоха Накада Ic, около 3700 г. до н.э.

Аттическая чаша (фиала) для возлияний с женщинами, танцующими под музыку флейты возле алтаря. Классический период, 450 год до н.э.

Я думаю, эти древние оргии можно сравнить с хлыстовскими радениями; у хлыстов пророчествовал тот, на кого дух "накатит", и частенько у них пророчицами были женщины.