Яномамо.

Яномамо живут в джунглях Амазонии в высокогорных районах Бразилии и Венесуэлы.

До 60-х годов прошлого века яномамо жили в постоянной войне между поселениями, изредка объединяясь деревнями против общего врага.

Все жители деревни, а их, как правило, от 40 до 300 человек, живут в одной общей овальной хижине без перегородок – шабоно. У каждой семьи есть свое место, костровая яма и гамаки.

Самые уважаемые люди в любом индейском племени – шаман и вождь. У яномамо эти функции выполняет один человек. Его выбирают по умениям решать споры, готовить лекарственные и галлюциногенные снадобья и общаться с духами. Избранным на уважаемую должность быть никто не хочет. Вождь первым идет в бой, последним ест и, несмотря на политический и религиозный авторитет, имеет меньше всего имущества и привилегий.

Маленькими детьми, в том числе мальчиками в возрасте до 8 лет, занимаются исключительно матери. Они берут подрастающее поколение на работу в поле, ловлю рыбы и сбор плодов. Повзрослев, девочки так и остаются с матерями перенимать женское ремесло, в то время как воспитанием мальчиков начинают заниматься мужчины.

Яномамо не курят табак, а жуют, причём все без исключения. Он, говорят яномамо, настоящий спаситель: подавляет голодные спазмы и придаёт сил. Нередко на торжествах воины племени принимают галлюциногены: грибы «екуана», семена «йопо» или внутреннюю часть коры одурманивающих деревьев, стёртую в порошок и смешанную с золой. Последний галлюциноген, влияющий в первую очередь на слух, вдыхают через полый побег бамбука до появления первых признаков тошноты и сильной головной боли. 

Сначала воинов мутит и рвёт, но после этого они впадают в состояние эйфории и слышат голоса предков. Ещё час-полтора, пока действие галлюциногена не иссякнет, яномамо, вприсядку перемещаясь по площади деревни, общаются с духами-хекура. К использованию галлюциногенов в основном прибегают во время решения важных военных вопросов, когда мужчины нуждаются в помощи главного духа-наставника Якуро.

Забравший жизнь проходит специальный обряд. Он постится на протяжении нескольких дней, сохраняя при этом обет молчания. Затем приступает к ритуалу поедания убитого им индейца: в ход идёт человеческая кровь, мясо или жир. Сразу после этого индеец вызывает рвоту, очищая таким образом своё тело. Невыполнение ритуала угрожает большими бедами: убийца быстро постареет, в деревне начнутся нескончаемые ливни и грозы, а на землю опустится тьма. А так злить духов яномамо не решаются.

Девочка становится невестой после первой менструации. Её взрослая жизнь начинается с ритуала, схожего с теми, что используют для очищения убийц. На несколько дней полуобнажённую девушку отделяют от всего племени. Её мать в это время занимается приготовлением новой одежды для повзрослевшей дочери. С этих пор юное тело должно прикрываться. Девушка всё время молчит, изредка ей разрешают говорить шёпотом. Она постится, поедая лишь бананы и жареные корни таро. Её, как и убийц, именуют «унокаи», что в переводе означает «в состоянии убийства». Мужчинам категорически запрещено смотреть на унокаи. Это считается опасным не только для их жизни, но и для всего племени. На протяжении всего ритуала девушке запрещён любой контакт с водой. Для питья используется полая трубка. Жидкость, как верят яномамо, ни в коем случае не должна попасть на зубы и волосы, иначе они выпадут. Также нельзя касаться себя руками и использовать средства, мешающие свободному выходу крови.

Точно такой же ритуал во время менструации проходит и взрослая женщина. Если она замужем, её супруг должен это время спать в отдельном гамаке, сплетённом из коры. Ему также запрещено касаться воды и чесать своё тело руками без использования палки.

К умершим яномамо относятся трепетно. Индейцы сердятся на злого духа, забравшего жизнь их соплеменника. Они поют песню, в которой просят душу покойного не покидать тело. Если чуда не случается и мёртвый не оживает, его украшают рисунками и перьями, а в рот укладывают добротную порцию жевательного табака. Обряд проводят в первые сутки после смерти. После общего оплакивания тело сжигают. Своих родных и близких индейцы хоронят в прямом смысле внутри себя. Пепел кремированных родственников, а иногда и фрагменты сожжённых костей перемалываются в муку, которую яномамо добавляют в банановую кашу, а затем съедают её, обеспечивая таким образом непрерывную связь поколений. «Порождённые из крови – рождённые в кровь», – говорят они. Кашей угощаются только близкие члены семьи. От момента смерти и до поедания праха родственники усопших говорят очень мало и тихо, боясь отпугнуть дух умершего и прервать важную связь. Самый большой страх яномамо – умереть без кремации и не быть съеденным своими родными.

Для яномамо весь свет состоит из наслаивающихся друг на друга горизонтальных миров. А предметы, оказавшиеся на краях, падают с верхних слоёв на нижние. На высшем уровне – дуку-ка-миси – нет абсолютно ничего, он пустой, с него уже давно всё ссыпалось. На втором, схожем с обычным человеческим миром, хеду-ка-миси, находятся умершие. Их души так же живут в деревнях и гуляют среди пальм. Только вместо земли под ногами у них небо. Сами яномамо обитают в третьем слое – хей-ка-миси, который появился в результате раскола второго уровня. Огромный кусок хеду-ка-миси, отлетевший когда-то, стал платформой для образования человеческого мира [1]. Третий уровень не последний. Есть ещё и четвёртый, хей-та-беби – бесплодный и самый ужасный слой. На него, сорвавшись с края третьего, упало несколько яномамо, которых индейцы зовут «амахири-тери». На хей-та-беби нет ничего, ни джунглей, ни еды. Поэтому амахири-тери посылают злых сущностей охотиться на души детей яномамо. И спасти от несчастья племя может лишь шаман.

Их специфическое понятие о браке напрочь разнится с представлениями не только европейцев, но и жителей соседствующих племён. Для яномамо характерно многожёнство. Причём мужчины могут выбрать в супруги не только свободную женщину, но и замужнюю. Такие случаи оборачиваются серьёзными конфликтами, ведь ни один яномамо без боя свою жену соседу не отдаст. Как правило, оскорблённый муж вызывает на дуэль своего обидчика. Отказаться от поединка нельзя, иначе воин будет считаться проигравшим и униженным, а женщина останется в собственности у своего законного супруга. Состязание происходит на глазах у всего племени, а оружием является остроконечная бита из красного дерева. Один из соперников обнимает столб, а второй изо всех сил бьёт его по голове. Главная задача – выстоять. Если это удается, соперники меняются местами. Так происходит до тех пор, пока один из участников дуэли не упадёт. Такого рода поединки происходят и из-за бытовых конфликтов, поэтому длинные шрамы украшают головы всех мужчин племени.

О жестокости яномамо сложено немало легенд. Один из первых исследователей индейских племён в Южной Америке Наполеон Шаньон окрестил их народом, живущим в постоянном состоянии войны. Книга «Свирепый народ», увидевшая свет в 1968 году, произвела настоящий фурор, однако Шаньон был обвинён в геноциде (вакцинация против эпидемии кори вызвала у яномамо вспышку этого заболевания, унесшего не одну сотню человеческих жизней), фальсификации сведений и создании стереотипа «яномамо – свирепый народ». Научный мир разделился на два лагеря.

Ещё до выхода исследования Шаньона антропологи Терри Тёрнер и Лесли Спонсел, ярые противники учёного, усомнились в достоверности его работы и попытались предупредить научный свет о возможном многолетнем заблуждении относительно индейского племени, которое вызовет «блистательная» работа Шаньона.

Антрополог Жак Лизо, проживший в племени более 20 лет, в 1985 году написал: «Яномамо – воины, они могут быть грубыми и жестокими, но они могут быть и нежными, и чувствительными, и любящими. Насилие имеет спорадический характер; оно не доминирует в общественной жизни ни в какой промежуток времени, взрывы насилия могут быть разделены многими мирными месяцами. Знакомые с обществами североамериканских равнин или обществами Гран-Чако в Южной Америке никогда не скажут, что культура яномамо зиждется на войне, как это сделал Шаньон».

Источник.

Я тоже выскажу своё мнение насчёт "кровожадности" яномамо. Но сначала приведу, в качестве иллюстрации, одну картинку:

Вот, например, масаи питаются кровью коров. Я не знаю, как часто, с какой периодичностью они пускают кровь корове, но ясное же дело, что не каждый день. Если у коровы "высасывать" кровь по литру каждый день, она не проживёт и неделю. Но если брать у неё тот же литр, скажем, один раз в месяц, никакого вреда для неё от такого "кровопролития" не будет.

Точно так же обстоит дело и с войной. Известно, что за четыре года СССР потерял в войне 27 миллионов человек. Козе понятно, что такое "кровопускание", если бы оно длилось постоянно, изо дня в день, на протяжении деятков лет, привело бы к полному истреблению населения СССР. 

Война не может быть постоянной, как не может быть постоянным кровопускание у вышеприведённой коровы. Между минутными кровопусканиями должны быть месячные перерывы, чтобы корова могла восстановиться. Также и между войнами должны быть перерывы, чтобы могло восстановиться население. И поэтому, когда говорят о том, что "яномамо жили в постоянной войне между поселениями", по сути говорят сущий бред, потому что война не может быть постоянной. Постоянная война, как и постоянное кровопускание, означает смерть. Яномамо обрекли бы себя на вымирание, если бы они постоянно истребляли друг друга, вступив в негласный союз с европейскими золотодобытчиками, очищавшими земли от индейцев, и с неведомыми ранее европейскими хворями, уносившими жизни индейцев с невообразимой скоростью. И если они выжили, несмотря на смертоносные эпидемии и противостоянии агрессивному натиску современной цивилизации, то значит они берегли свой генофонд. Войны, конечно, имели место быть, но они не были "постоянными".  

-----------------------------------------------------------------------------

[1] "По Оригену, только души, склонные к злу, души "с надломленными крыльями" облекаются в плоть. Иными словами, без погибельной страсти нет ни человека, ни истории. Эту ужасающую истину было бы невозможно перенести, не будь она скрадена мало-мальским богословским гарниром" (Эмиль Чоран, из книги "Разлад").