Очень интересно Ян Ассман пишет про царей в своей монографии "Египет: теология и благочестие ранней цивилизации" (М: Присцельс, 1999). Он приводит один древнеегипетский текст, который описывает роль царя в мироздании:
"Ра утвердил царя
на земле живущих
на срок вечности и бесконечности;
он (царь) вершит суд между людьми
и умиротворяет богов,
творит Маат и уничтожает Исефет.
Он (царь) даёт жертвы богам
и пищу «просветлённым» умершим".
И далее Ян Ассман комментирует сей текст:
"Слово Маат (женского рода) передаёт идею разумного порядка, управляющего всем и охватывающего мир людей, вещей, природы и космических явлений, или, говоря иными словами, идею смысла творения, той формы, которую оно должно было обрести по мысли Бога-Творца. Этому смыслу мир в его «нынешнем» виде уже не соответствует. Отклонение от первоначально задуманного смысла обнаруживает себя в феномене «изъяна», по-египетски Исефет. Болезнь, смерть, бедность, несправедливость, ложь, разбой, насилие, война, вражда — всё это изъяны мира, который, вследствие утери первоначальной полноты смысла, впал в состояние беспорядка. Смысл творения заключается в изобилии. Там, где есть изобилие, царят порядок и справедливость. Там, где все обеспечены, нет угнетённых, ни один человек не совершает насилия над себе подобным, никто не должен страдать. Страдание, бедность, несправедливость, преступление, мятеж, война и т.д. в глазах египтян не имеют никакого смысла — а, наоборот, суть симптомы отчуждения смысла, обессмысливания мира (который, по мере своего развития, всё более удаляется от собственных истоков). Египтянин, если воспользоваться словами Мирча Элиаде, сказанными в отношении архаического человека, «лишь с трудом переносил историю». Он видел действительность не как совокупность заурядных или экстраординарных событий и данностей, но как Маат — первозданную полноту смысла, проявляющуюся в изобилии и справедливости. Все его силы были направленены на то чтобы, оценивая мир в обратной исторической перспективе, обрести изначальную полноту смысла и воплотить её в действие.
Такого рода действие считалось прерогативой царя. Вообще царь обладал монополией на всякое действие, но частично делегировал эти свои всеобъемлющие полномочия другим лицам, жрецам и чиновникам, — в итоге практически всё население Египта так или иначе вносило свой вклад в общее дело претворения Маат в действительность.
Поскольку первозданный порядок сакрален, а «полнота» («изобилие») понимается как спасительное благо, усилия царя его соработников, направленные на восстановление этого порядка, являются религиозной, а не просто рсставрационной деятельностью. Поэтому египетское представление о религии в самом обшем смысле можно выразить формулой «творить Маат»".
И тут мне вспомнился старый советский мультик "Вовка в Тридевятом царстве". Вовка пришёл в Тридевятое царство, а там царь забор красит. И он спрашивает у царя: "А Вы зачем забор красите? Вы же царь! Вам же полагается ничего не делать!" И потом, усевшись на трон царя, говорит: "Нет, ничего Вы не понимаете в царской жизни. Царь — это: "хочешь - пирожное! хочешь - мороженое!", — а-ха-ха, а он заборы красит...".
Вот две концепции царской власти: одна - древнеегипетская, другая - ордынская. Именно ордынское представление о царской власти в карикатурном виде нарисовано в мультике "Вовка в Тридевятом царстве". Царь ордынского типа - это "пахан", и при нём порядки как на зоне среди заключённых: это очень хорошо показано в фильме "Царь" про Ивана Грозного. Где-то я читал, что монгольские ханы занимались сексом во время приёма иностранных послов, - им было "насрать", что о них подумают за границей. Они жили по принципу "что хочу - то ворочу". Они не боролись с хаосом, они, наоборот, всячески способствовали умножению хаоса и беспорядка в окружающем их мире. Для них главное, чтоб они сами кушали "мороженое" и "пироженое", а до остального мира им не было никакого дела.
Надо заметить, что у нас, в России, царская власть всегда легко "соскальзывала" к ордынскому "беспределу". Хотя, надо заметить, что были и исключения. Например, Пётр III (см.: Мой царь).
Наполеон — чрезвычайно противоречивая натура. Но если убрать из вида все его военные кампании и сосредоточиться лишь на его созидательной деятельности, то он напоминает древнеегипетских царей. «Работа – моя стихия; я создан для неё. Меру моих ног, меру моих глаз я знаю; но меры моей работы я никогда не мог узнать». – «Я всегда работаю: за обедом, в театре; просыпаюсь ночью, чтобы работать. Я сегодня встал в два часа ночи, сел на диван у камина, чтобы просмотреть военные отчёты, поданные мне накануне вечером; нашёл в них двадцать ошибок и поутру отослал о них замечания министру; тот сейчас исправляет их в своей канцелярии». — «Сила и постоянство внимания – вот что отличает ум Бонапарта,– замечает член Государственного Совета Редерер. – Он может заниматься по восемнадцати часов одной и той же работой или различными, и при этом я никогда не видел, чтобы ум его ослабевал или утрачивал гибкость даже в телесной усталости, в самом крайнем напряжении физических сил, даже в гневе; я никогда не видел, чтобы одно дело отвлекало его от другого. Не было человека более поглощённого тем, что он делал сейчас». — «Сотрудники его изнемогают и падают под бременем, которое он взваливает на них и которое сам несёт, не чувствуя тяжести». – «Будучи Консулом, он иногда председательствовал на частных собраниях секций министерства внутренних дел, от десяти часов вечера до пяти утра». – «Однажды, во время консульства, в одном административном совещании, военный министр заснул; несколько других членов едва держались на стульях. „Ну-ка, просыпайтесь, просыпайтесь, граждане! – воскликнул Бонапарт. – Только два часа ночи. Надо зарабатывать жалованье, которое нам платит французский народ“ (Источник).
 |
| Napoleon on Board the Bellerophon - Sir William Quiller Orchardson |
Комментариев нет:
Отправить комментарий