Вода жизни.

Ричард Б. Онианс говорит, что древние греки чаще всего именовали своих мертвецов «сухими». "Умершие испытывали величайшую потребность во влаге, в жизненной жидкости животных и растений или хотя бы в самой простой жидкости — в воде, которая возвратила бы им состояние «живущего», «влажного».

Жертвоприношения умершим чаще всего совершались в виде возлияний. Над большой четвёртой шахтовой гробницей в Микенах был алтарь с круглым трубообразным отверстием, уходившим в нижнюю гробницу. Это устройство (встречающееся и в других местах), как полагают, было предназначено для совершения возлияний, т.е. для того, чтобы жидкость проникала вниз, к умершим. И в классические времена водой совершали возлияния умершим. Эту жидкость выпивала псюхе, кости получали «омовение» (λουτρόν). Согласно учению орфиков, псюхе является в царство Аида «сухой». «Я высохла от жажды и погибаю», — восклицает душа в надписях на табличках из могил на юге Италии и на Крите (Orph. Fr. 32 a, b Kern). На девятый день после похорон совершались жертвоприношения, и на могиле устраивался пир, разбрызгивалось вино (Fest. s.v. vinum resparsum). Было обнаружено множество урн с отверстием, через которое могли поступать возлияния: Блюмнер описывает «отверстие для вливания жидкого приношения умершим»; в других местах (например, на древнем кладбище, расположенном на существенной глубине под форумом возле позднейшего храма Фаустины) сохранились трубообразные тоннели, проводившие жидкость к останкам умерших. Ричард Б. Онианс говорит, что они льют воду, чтобы утолить пламенную жажду умершего, это высказывание зловеще напоминает мольбу, с какой богачу предстояло обратиться к Лазарю. У Гомера на кости льют вино, затем кости вытирают, складывают в урну и умащают елеем (Tib. Ill 2, 19 слл.; Stat. Silv. II 6, 90; Plin. NH XIV 12, 88; Prop. IV 7, 34). До сих пор не было предложено удовлетворительного объяснения этого ритуала, как и гомеровского обычая хранить кости в жире и вине. Несомненно, таким способом передавалась жизненная жидкость. Гораций противопоставляет богача бедняку как unctus и siccus (умащённого и сухого). Чтобы восстановить «сок», которого лишился умерший, использовался не только маслянистый сок оливы, но и мирра, благовонная смола (tus) и другие «выделения», «слёзы» и «пот» растений. На девятый день после похорон совершались жертвоприношения, и на могиле устраивался пир, разбрызгивалось вино (Fest. s.v. vinum resparsum). Блюмнер описывает «отверстие для вливания жидкого приношения умершим»; в других местах (например, на древнем кладбище, расположенном на существенной глубине под форумом возле позднейшего храма Фаустины) сохранились трубообразные тоннели, проводившие жидкость к останкам умерших.

Откуда такая потребность в воде у умерших? Для людей, как и для растений, жизнь заключается в воде. Каким образом умершие могут получить жизнь, если не из воды? Этот вопрос задан и ответ на него получен в «Путешествии Иштар по загробному царству», по «стране безвозвратного». Богиня проходит через семь ворот, претерпевая судьбу умерших, её удерживает богиня подземного мира Эрешкигаль, но, наконец, другие божества являются и принуждают Эрешкигаль отпустить Иштар, вернуть её в мир живых. Царица приказывает своему слуге Намтару: «Вылей на богиню Иштар воду жизни и отошли её прочь». На Иштар выливают воду, и богиня возвращается
к жизни.

Адский огонь — это крайнее состояние смерти, полное высушивание. Огню противостоит вода жизни, принадлежащая Богу (Пс. 36, 9), исходящая из его престола (Ап. 22, 1, 17). Посмертный суд наделит праведника водой-жизнью, а на долю грешников выпадет «озеро, горящее огнём и серой, вторая смерть» (Ап. 21, 6-9; ср. 20, 14 сл.; 7, 17).

Так из представления о жизни как жидкости и о сухости умерших вырастает широко распространённая идея «живой воды». В Греции она отмечена в мифе о Главке, который получил бессмертие из «источника бессмертия». Этой же идеей объясняется попытка омолодить старика, сварив его в кипятке: таким образом в человека поступает зон взамен его собственного, уже иссякшего. Медея «превратила Ясона в юношу поры цветения, отшелушив с него старость хитроумным способом, вскипятив множество снадобий в золотых котлах» (Νόστοι VII Allen; см. Eur. Med. Hypoth.). Эту же мысль мы обнаруживаем в крещении — не просто омовении, но передаче с водой новой жизни.

Вода — это жизнь. Поведение лягушек на берегах Средиземного моря и в других местах с похожим климатом наглядно убеждало людей в этой истине. В «Ригведе» есть гимн, посвящённый лягушкам, оживающим после засухи: «Когда вода с небес падает на них, лежащих в сухом пруду и похожих на высохшую шкурку, голоса лягушек сливаются в хор, словно голоса стельных коров» (VII 103, 2). Это поможет нам понять, почему и в нашей традиции лягушка — символ воскресения".

Всё-таки мне непонятно, зачем надо было лить на кости воду и вино, умащать их елеем и жиром. Не проще ли было скинуть труп в реку? Если так не поступали, то, очевидно, понимали, что а вода в реке не равносильна «живой воде», источнику бессмертия. Кстати, это различие между обычной водой и "водой жизни" проводится в евангельском эпизоде беседе Иисуса с самарянкой у колодца. Иисус сказал ей: всякий, пьющий воду сию, возжаждет опять, а кто будет пить воду, которую Я дам ему, тот не будет жаждать вовек; но вода, которую Я дам ему, сделается в нём источником воды, текущей в жизнь вечную.

В данной связи особый интерес представляют гробницы-дольмены с ритуальными бассейнами.

Гробница Домус-де-Янас в коммуне Буддусо, Сардиния