 |
| Экспансия индоевропейцев. |
Народ, вторгшийся в Индию, называл себя «ärya», словом, которое мы обычно передаём как «арии» или «арийцы». Оно было также самоназванием древних иранцев и сохранилось в слове «Иран», от него происходит и «Эйре», название самой западной страны, которой достигли древние индоевропейцы [речь идёт об Ирландии]. Это были высокие, довольно светлокожие люди, в большинстве длинноголовые. Они приручили лошадей и впрягали их в лёгкие повозки на колёсах со спицами. Колесницы превосходили быстроходностью влекомые [быками и] ослами неуклюжие телеги с четырьмя сплошными колёсами. Они мигрировали группами в западном, южном и восточном направлениях, покоряли местные народности и смешивались с ними, образуя правящую верхушку. Они приносили с собой патрилинейную систему родства, почитание небесных божеств, умение пользоваться конными колесницами. Некоторые [арийские] племена переместились на территорию Европы, и от них произошли греки, латиняне, кельты и тевтоны. Другие пришли в Анатолию, и в результате смешения их с местными жителями возникла великая империя хеттов. Некоторые двинулись на юг, к Кавказу и Иранскому плоскогорью, откуда совершали многочисленные набеги на цивилизации Ближнего Востока. Касситами, завоевавшими Вавилон, предводительствовали люди этого племени. В XIV в. до н. В Северо-Восточной Сирии появился народ, называвшийся митанни, цари которого носили индоиранские имена. Как и митанни, вожди других племён, проникшие на территорию Сирии и Палестины, носили индоиранские имена.
Эти воинственные племена постепенно смешивались с аборигенным населением Ближнего Востока, и древние цивилизации, обновлённые притоком свежей крови и идей, достигали новых высот материальной культуры. Но мирные консервативные города Индской долины не могли противостоять пришельцам и растворить их в своей среде. Культура, которой предстояло сменить цивилизацию Хараппы, была диаметрально противоположна своей предшественнице. Только много веков спустя некоторые элементы древнейшей цивилизации, продолжавшие, несомненно, существовать в беднейших, порабощённых слоях населения, начали оказывать влияние на завоевателей.
Арийское вторжение в Индию не было единовременным; оно растянулось на столетия и вовлекло многие племена, возможно, принадлежавшие не к одной расе и языку. Представляется несомненным, что многие древние культуры поселений западных нагорий были разрушены раньше городов Индской долины, но в остальном мы не можем проследить направление распространения арийских племён вследствие скудости следов их материальной культуры. Очевидно, пришельцы не осели в городах, и после падения Хараппы и Мохенджо-Даро Пенджаб и Синд превратились в страну маленьких деревень с деревянными и тростниковыми строениями, следы которых давно уже исчезли. История нескольких столетий после падения хараппской цивилизации остаётся белым пятном на археологической карте этой части Индии.
Это был народ воинственных скотоводов, организованных скорее в племена, чем в царства. Их культура была родственна той, которая описывается в «Беовульфе,», в ранних исландских сагах, в староирландском прозаическом эпосе; она несколько уступала культуре греков, отразившейся в «Илиаде». Племенами правили вожди, которые носили титул «раджа» — слово, родственное латинскому гех.
Раджа обычно жил в превосходном здании, и при нём уже были зачатки двора, состоявшего из придворных и глав родов. Он уже имел полководца, который, подчиняясь ему, руководил менее значительными походами и набегами на соседние племена. Очень важную роль играл верховный жрец (пурохита), который при помощи жертвоприношений обеспечивал процветание в мирное время и военные победы племени. Часто пурохита был племенным знахарем, исполнявшим магические обряды и произносившим заклинания как до, так и во время битвы.
Арии рассматривали царя прежде всего как военного предводителя племени. В тот ранний период он ни в коей мере не считался божественным лицом и не исполнял религиозных функций. Царь-жрец, характерный для некоторых других древних культур, не имел параллели в древней Индии. Регулярной системы податей ещё не существовало, и царь пользовался только подношениями своих подданных и военной добычей.
Во времена сочинения «Ригведы» (ок. 1500-1000 гг. до н. э.) арии ещё не покорили полностью местных жителей. Хотя во многих гимнах упоминаются битвы между арийскими племенами, за межплеменным соперничеством ощущается солидарность, сплачивающая племена против дасов и дасью, которые, очевидно, представляли собой то, что осталось от народа хараппской культуры и родственных народов Пенджаба и северо-запада Индии. Дасы описаны в «Ригведе» как почитатели фаллоса, люди враждебной речи, темнокожие и злобные, с выпяченными губами и плоскими носами. Они были богаты скотом и жили в укреплённых местах, называемых «пур»; арийский бог войны Индра разрушил сотни таких крепостей. Разрушение крепостей дасов в основном было завершено несколько ранее создания гимнов, и великие битвы, происходившие при этом, уже были окутаны туманом легенд; но дасы всё ещё могли выставить против завоевателей войско из 10 тыс. человек.
Когда арии пришли в Индию, их племенное общество уже знало сословное деление. Даже в самых ранних гимнах мы читаем о «кшатра» — племенной знати, и «виш» — рядовых членах племени. Эти сведения и данные о некоторых других древних индоевропейских народах позволяют полагать, что племенная аристократия выделилась в индоевропейском обществе ещё до миграции племён со своей прародины. Когда арии поселились среди темнокожих аборигенов, они, по-видимому, начали придавать особое значение чистоте крови, и сословные перегородки стали более жёсткими, что предотвращало проникновение через них тех дасов, которые нашли место на окраинах арийского общества, и тех ариев, которые в результате смешанных браков породнились с дасами и приняли их обычаи. Обе эти группы стояли низко на социальной лестнице. В то же время жрецы, чья ритуальная наука, непрестанно усложняясь, требовала всё большего искусства и подготовки, присвоили себе ещё более высокие привилегии. В конце эпохи «Ригведы» общество было разделено на четыре больших сословия, и это деление, освящённое религией, легло в основу принятого социального порядка. Об этом свидетельствует один из наиболее значительных гимнов книги, в котором говорится, что четыре сословия возникли из членов тела первозданного человека, которого боги принесли в жертву в начале мироздания.
Четыре сословия — жрецы (брахманы), воины (кшатрии), земледельцы (вайшьи), зависимые, слуги (шудры) — выкристаллизовывались на протяжении эпохи «Ригведы» и в определённой мере сохранились до сего дня. Их санскритское наименование «варна», букв, «цвет», указывает на то, что они произошли в результате контакта развитой племенной сословной структуры с людьми чуждой культуры, имевшими кожу другого цвета. Термин «варна» не означает и никогда не означал «каста», как его часто неточно переводят.
Основной единицей арийского общества была семья. Семья была строго патрилинейной и патриархальной. Жена, хотя и занимала почётное положение, безусловно подчинялась мужу. Брак был обычно моногамным и, очевидно, нерасторжимым, поскольку в «Ригведе» мы не встречаем упоминаний о разводе или вторичном замужестве вдов.
В хозяйстве ариев, занимавшихся пастушеством и земледелием, самое важное место занимал скот. Крестьянин молился об умножении стада; воин стремился захватить скот в военной добыче; жрец, совершавший жертвоприношение, вознаграждался за исполнение обряда скотом. Скот был по существу своего рода ходовой монетой, и цены исчислялись в головах скота.
Лошадь, по-видимому, имела в жизни ариев почти такое же большое значение, как и корова, но использовалась главным образом для военных целей. Гнедые кони ариев, впряженные в лёгкие колесницы, очевидно, наводили на жителей Индской долины не меньший ужас, чем внушали кони конквистадоров ацтекам и инкам. Несколько гимнов «Ригведы» описывают божественного коня Дадхикра, и некоторые строки этих гимнов принадлежат к числу лучших поэтических описаний коня в мировой литературе.
Стремящийся к славе, к добыче стад,
Низринувшийся (на врагов), как голодный сокол,
Он мчится, жаждущий быть первым, среди рядов колесниц,
Счастливый, как жених, готовящий гирлянду (для свадьбы),
Вздымая пыль и грызя удила.
Конь, победоносный и верный,
Чьё тело повинуется (колесничему) в битве,
Устремляющийся прямо на врагов,
Вздымает пыль, оседающую на его голову.
И от ржания его, подобного грому небес,
Враги трепещут в страхе,
Когда он сражается с тысячами, и никто не может противостоять
Его грозному натиску.
Комментариев нет:
Отправить комментарий