Пережитки матриархата в племени тода.

Л. В. Шапошникова в племени тода. 1964 год

Л. В. Шапошникова в своей монографии "Тайна племени Голубых гор" (М: Наука, 1969) пишет о тода, у которых ещё сохранились пережитки матриархата. 

"Тода Нилгири известны развитым культом буйволов. Тода - пастушеский народ. Они верят, что буйволы созданы для них, как единственный источник пищи и всего остального. Буйволы считаются священными животными, потому что составляют богатство тода. Тода - вегетарианцы. Зерно, овощи и молоко - их основное питание. Ссоры и споры разрешаются на совете племени. Тода - весёлые, добрые и мягкосердечные. Каждый род тода имеет храм, который используется для молитв, а также как ферма для дойки священных буйволиц. В каждом стаде есть главная буйволица, на которую вешают священный колокол во время периодических кочёвок на другие пастбища. Она священна. Титул этой буйволицы наследственный. Земля, на которой живут тода, была создана богиней Тейкирши. Богиня Тайкирши - божество тода. Ей молятся, чтобы она защитила тода во всех случаях жизни и в ином мире. В племени есть две фратрии: Тартарол и Тейвелиол. Существует десять родов вТартарол и четыре в Тейвелиол. Фратрии были образованы потому, что члены Тейвели становятся жрецами для Тартар, а члены Тартар не могут быть жрецами в Тейвели. А в остальном они равны между собой. Члены одной фратрии с энтузиазмом участвуют в погребальной церемонии другой фратрии. Тода сжигают мёртвых и приносят в жертву буйволов во время погребальной церемонии. Они считают, что буйволы, принесённые в жертву, будут использованы мёртвыми в другом мире. Деревни тода называются "манд". Тода выше среднего роста, хорошо сложены, у них длинные носы, правильные черты и красивые зубы. Путухкули - единственная одежда, которую носят и мужчины, и женщины. Их жилища напоминают разрезанные пополам огромные бочки, срезом поставленные на землю. Окон в хижине нет, и только в передней стене прорезан ход. Войти в хижину нельзя. В неё вползают на коленях".

 

Удивительна эта общая и повсеместная "быковатость" матриархальных народов. Игры с быком, таврокатапсии, имели место быть у древних критян, у современных минангкабау имеются гонки на быках, и, как мы теперь знаем, у тода тоже существует культ буйвола. 

Символика быка переплетается с символикой луны. А "быковатый", "рогатый" месяц связан с представлениями о загробном мире. Но не только бык контаминируется со смертью. Ведь луна - это ещё и вечное возрождение; после смерти наступает новая жизнь...

Да, и тут ещё крайне интересно то, что тода - пастушеский народ, а патриархальные отношения, при наличии скотоводства, отсутствуют. Это говорит о том, что патриархат не "вытекает" сам собою из скотоводства и вообще из экономики; патриархат, как и "разруха" проф. Преображенского из "Собачьего сердца", - "в головах". Тода показывают и доказывают, что не бытие определяет сознание (по Марксу), а, наоборот, сознание определяет бытие.

Интересно, что жрецами священных буйволов у тода бывают только мужчины, но, судя по всему, их жречество не даёт им никаких особых привилегий. Скорее даже наоборот, жрецов можно уподобить православным отшельникам-схимникам.

 Из книги Фрейзера "Золотая ветвь", 1922 год:

    "Среди тода Южной Индии святой молочник, который выступает в роли жреца священного молочной фермы, подвергается целому ряду неприятных и обременительных ограничений в течение всего времени своего служения, которое может длиться много лет. Так, он должен жить на священной молочной и никогда не должен посещать свой дом или обычную деревню. Он должен быть безбрачным; если он женат, то должен оставить свою жену. Ни один обычный человек не должен прикасаться к святому молочнику или святому молоку; такое прикосновение настолько осквернит его святость, что он лишится своей должности. Только два дня в неделю, а именно по понедельникам и четвергам, простой человек может подойти к молочнику; в другие дни, если у него есть к нему дело, он должен стоять на расстоянии (некоторые говорят, четверть мили) и кричать своё послание через всё пространство. Кроме того, святой молочник никогда не стрижёт волосы и не стрижёт ногти, пока занимает свой пост; он никогда не переходит реку по мосту, а переходит вброд и только через определённые броды; если в его роду случается смерть, он не может присутствовать ни на одной из похоронных церемоний, если только не сложит с себя полномочия и не опустится с возвышенного звания молочника до звания простого смертного" (Источник).

Л. В. Шапошникова говорит, что "отцы племени ещё не превратились в законченных патриархальных деспотов. Слово "мать" для них по-прежнему значит многое... (с.123) И она приводит разговор с одним мужчиной во время своего пребывания среди тода:

- Ну а если он откажется? - спросила я.
- Как "откажется"? - Мой собеседник явно не понимал вопроса.
- Ведь может такое случиться, - попыталась обьяснить я, - что женщина ему не понравится, да и к тому же она скоро станет матерью, а ребёнок явно не его.
Мгновением позже я почувствовала, что сказала нелепое и даже страшное. Ибо мутикен несколько раз безпомощно хватил воздух ртом, а в его широко открытых глазах плеснулась боль. я не ошиблась. Это было выражение физического страдания, как будто его самого неожиданно и грубо ударили. наконец он снова обрёл дар речи.
- Как? Как? - почти шёпотом произнёс он. - Кто смеет отказать матери? Кто? - И эта произнесённая шёпотом фраза громко и резко отозвалась у меня в ушах.
Вопрос, который я задала Мутикену, не представлял ничего особенного с моей точки зрения. Речь шла о "незаконных" отношениях между мужчинами и женщинами Тартар и Тейвели. Женщина на седьмом месяце беременности, возвращаясь в свою фратрию, должна выбрать себе мужа. Я предположила, что мужчина может отказаться от такого предложения. И вот реакция... "Кто смеет отказать матери?". Неосторожно заданный вопрос опозорил меня на всё племя. Мне пришлось приложить немало усилий, чтобы восстановить свою репутацию. К моему раскаянию отнеслись недоверчиво. "А в твоём племени отказывают матерям?" - подозрительно спрашивали меня. (с.124) 

Вот это очень интересно: у мужчин тода каждая женщина - "мать". Они наверно в каждой женщине видят образ богини Тейкирши. Ап. Павел мучался над галатами, как женщина - родами, доколе не изобразится в них Христос (Гал. 4:19). И сам о себе он говорил: "уже не я живу, но живёт во мне Христос" (Гал. 2:20). Очевидно, нечто близкое к этому мы имеем и племени тода: взгляд на женщину как на божество.

"Живя около трёх месяцев в племени тода и имея возможность близко наблюдать их жизнь, я ни разу не видела, чтобы мужчина грубо обошёлся с женщиной. Поднять руку на женщину или выругаться в её присутствии - позор, который человеку не удастся смыть до самой смерти. За это могут даже изгнать из племени. Поэтому женщины нередко выступают в роли арбитров и примирительниц во всякого рода мужских ссорах и даже драках". (с.127). 

Ну, то же самое имело место быть и у кавказских горцев, когда там ещё сохранялись пережитки матриархата и связанное с ними почитание женщины.

Также представляет интерес, что у тода не мужчины выбирают себе жён, а, наоборот, женщины выбирают себе мужей [1]. Л. В. Шапошникова приводит свой разговор с женщиной по имени Ликипуф:

 - Я не люблю, - говорит она, склоняясь над вышивкой, - когда мужчина приходит и говорит: "будь моей женой". Ко мне два таких приходили. Я их прогнала. Разве прилично, когда мужчина говорит такие слова? Он должен ждать, - Ликипуф кладёт очередной стежок на путухкули. - Женщина сама его выберет.

Это напомнило мне юмореску Николая Фоменко на "Русском радио":

- Ищешь женщину? Ищи лучше деньги! А женщина сама тебя найдёт... 😄

-----------------------------------------------------------------------

[1] "Замечательной чертой брака при матриархате является то, что заключается он преимущественно по инициативе женщины, а не мужчины. У одного из племён алгонкинов в старину девушка сама начинала свататься к понравившемуся ей молодому человеку через какое-нибудь третье лицо. Если результат был благоприятным, она начинала ежедневно приносить своему жениху пищу, делая это примерно в течении одного месяца. Затем, после несложных церемоний, мать невесты сооружала для неё отдельную хижину рядом со своей и муж переселялся к жене. Вообще заключение брака при матриархате бывает обставлено самой несложной обрядностью. Вместе с тем, эта примитивная свадьба весьма оригинальна и выразительна. Так, у североамериканского племени чокта свадебный обряд состоял в следующем. Жениха и невесту помещали в двух отдельных смежных хижинах. Отмеряли расстояние в 200-300 м., в конце которого укрепляли шест. По сигналу выпускали невесту, которая бежала во всю прыть к шесту. Когда невеста уже успевала пробежать часть пути, выпускали жениха, который должен был догнать невесту до того, как она добежит до шеста. И от невесты зависело, дать или не дать жениху эту возможность. Хотя брак заключался с обязательного предварительного согласия девушки, ей всё же предоставлялась возможность, добежав первой до места и не дав жениху догнать её, выразить этим свой отказ от вступления в брак" (Косвен М.О. Очерки первобытной культуры. 2-е изд. М., 1957. с.127-128).