Племена — это административная выдумка государств.

Владимир Кабо, русскоязычный знаток № 1 австралийских аборигенов, отмечал, что на самом деле у коренных обитателей Австралии никогда не было племён. Племенное деление аборигенов — это искусственное, кабинетно-бюрократическое новшество XIX века, никак не соответствующее реалиям традиционного общества. На самом деле, у аборигенов есть семьи и "большие семьи" (линиджи), роды и экзогамные фратрии, у них имеются языковые и культовые различия, разные тотемы, но что такое племена, они не знают. 

В. Кабо приводит один характерный пример, свидетельствующий о "землячестве" всех аборигенов. Иногда, - говорит он, - недалеко от родового стойбища появляется какой-нибудь одинокий абориген, блуждающий по Австралии, и живёт там на виду у семьи, греется у костра по ночам, а днём уходит на охоту. Через несколько дней кто-нибудь из членов рода (обычно мужчина) отправляется поговорить с "земляком", и после этого разговора бродяга либо присоединяется к роду, либо отправляется дальше. Никакого разделения на "наших" и "чужих"... Все — дети Матери-Земли в равной степени.

Интересно, что Джеймс Скотт в своём исследовании "Против зерна: глубинная история древнейших государств" говорит примерно о том же касательно так называемых "варваров" европейской истории.

"Племена — это административная выдумка государств: племена начинаются там, где заканчиваются государства. <...> Тот факт, что варвары, которые угрожали государствам и империям и потому попали в книги по истории, имеют собственные названия—амореи, скифы, хунну (сюнну), монголы, алеманны, гунны, готы, джунгары, — создаёт впечатление их сплочённости и общей культурной идентичности, что обычно не соответствовало действительности. <...> Для Рима и династии Тан племена были территориальными единицами управления, имевшими мало отношения или вообще никакого к характеристикам народов, которые назывались племенами. Огромное множество названий племён на самом деле являются географическими наименованиями — конкретной долины, горной гряды, участка реки или леса. Иногда название племени обозначало особенность группы, например римское название «кимвры» — это «грабители» или «разбойники». Цель римских и китайских правителей была схожей — найти, а если это не удавалось, то назначить лидера или вождя, который будет нести ответственность за хорошее поведение своего народа. В рамках китайской системы туси — «использование варваров для управления варварами» — назначался вождь, выплачивающий дань, ему предоставлялись титулы и привилегии, в обмен на которые он отвечал за «свой народ» перед ханьскими чиновниками. Безусловно, со временем эта административная фикция могла обрести автономное существование. Как только государства рождали такие фикции, начинался процесс их институционализации царскими дворами, выплатами дани, низшими чинами из представителей племени, земельными записями и общественными работами, которые структурировали ту часть повседневной жизни, что предполагала контакты с государством. «Народ», буквально вызванный к жизни из социальной ткани административным заклинанием, мог принять свою фиктивную сущность как самосознание и даже дерзящую государству идентичность. <...> Принимая во внимание то, что нам известно сегодня, было бы правильнее сказать, что, напротив, государства были предшественниками племён и фактически придумали их как инструмент управления".

Интересно, а соответствовала ли какая-бо этнографическая реальность восточно-славянским племенам, или эти племена тоже были придуманы древнерусским государством как инструмент управления?

Словене — это, типа, "владеющие словом" (наверно, в отличие от "немых" немцев). А что же, кривичи (потомки какого-то Крива) словом не владели? Радимичи, говорят, прозвались от Радима, а вятичи — от Вятко. Дреговичи — от слова "дрягва", т. е. болото. Древляне — от слова "дерево", а поляне — от слова "поле" (хотя я очень сильно сомневаюсь, что во времена Древней Руси на тех территориях были сплошные поля и степи).

Уличи — это, скорее всего, "волки", от и.-е. *ulk^u-os «волк». 

Интересно внезапное появление этих племён и такое же внезапное исчезновение, или, скорее, "растворение" в древнерусских княжествах.  

Вот карта Восточной Европы IV века, и на ней нет никаких племён, - есть лишь культуры.

Теперь берём каких-нибудь аборигенов Сибири, например, юкагиров, и читаем про них в Википедии: "для них был характерен низкий уровень этнического самосознания". 

юкагиры

Несмотря на то, что в древности (VII тыс. до н. э.) юкагиры занимали огромную территорию от Енисея до берегов Тихого океана, они никогда не осознавали себя ни единым народом, ни племенем. Самоназвание юкагиров — деткиль, одул, ваду, алаи, но что такое "деткиль", я так и не нашёл в Сети. "Происхождение именования «юкагир» точно не установлено; возможно, оно было дано этому народу русскими — вероятно, посредством эвенков (тунгусов) — и в XX веке закрепилось как официальное наименование. Разделение юкагиров на родо-племенные группы (родоплеменные группы юкагиров (алаи, анаулы, когимэ, лавренцы, олюбенцы, омоки, ононди, ходынцы, хоромои, чуванцы, шоромба, янга, яндинцы) тоже наверно сделали руские после колонизации Сибири. Можно предположить, что и славянские "племена" придумали отпрыски Рюриковичей, в соотвествии с древней максимой завоевателей: "разделяй и властвуй". 

Л. С. Клейн приводит сталинское определение нации

«Нация есть исторически сложившаяся устойчивая общность людей, возникшая на базе общности языка, территории, экономической жизни и психического склада, проявляющегося в общности культуры» 

и говорит, что "в Советском Союзе оказалось много таких национальных общностей, которые нациями было трудно признать: некоторые признаки отсутствовали. Не говоря уже о рассеянии русских за пределами сплошной русской территории (принадлежат ли они к русской нации?), а также татар, немцев, ряд наций просто рассеян по всей стране, не имея сплошной территории, — евреи, цыгане. Кроме того, многие племена Сибири явно не доросли до формирования наций — их территория, хотя и сплошная, не обладала ни единым управлением, ни экономическими связями. Для обозначения всех этих общностей и пришлось вводить сначала термины, отличные от термина «нация», но родственные ему — «национальность», «народность», «племя», а потом и более общий термин, охватывающий их все. Тут и был использован термин «этнос», уже бытовавший в этнографии для схожих надобностей".

Вот это хороший показательный пример того, как и где рождаются племена.

Белорусы Полесья на вопрос об их национальности часто отвечали: «мы тутэйшыя» (здешние), или «вясковыя мы» (деревенские). 

Очевидно, и древние славяне были «вясковыя» и «тутэйшыя», до появления у них варягов. Я думаю, что разделение «тутэйшых» славян на кривичей, радимичей и пр. произошло уже после образования древнерусского государства.

Л. С. Клейн, поочерёдно разбирая все признаки национальности - язык, территорию, культуру, психический склад (ментальность), единство происхождения, название и самоназвание, самосознание, религию, экономику, государство, расу - приходит к выводу, что "строгое определение [нации] просто невозможно".  

В начале XX века в этом духе высказался немецкий марксист Карл Каутский, очень ясно и трезво мысливший — он лучше всех переложил «Капитал» Маркса (в его изложении всё понятно) и оказался прав в споре с Лениным о диктатуре пролетариата во главе с коммунистической партией. Он говорил, что диктатура пролетариата неизбежно сведётся к диктатуре партии над пролетариатом, а диктатура партии неизбежно сведётся к диктатуре ЦК над партией, а диктатура ЦК столь же неизбежно выродится в единоличную диктатуру вождя над всеми. Ленин с пеной у рта уверял, что «демократический централизм» предотвратит это зло. Прав оказался социал-демократ Каутский. Вот этот самый Каутский писал:

«Национальность — это общественное отношение, которое постоянно меняется, которое при разных условиях имеет различный смысл — словно Протей, постоянно ускользающий из наших рук, когда мы хотим его схватить...».

Но, может быть, национальность потому и ускользает от чёткого научного определения, что это — фикция, симулякр, выдумка, которой нет соответствия в реальном мире?

Если мы, например, зададимся целью описать "крокозябру", мы столкнёмся с такими же непреодолимыми трудностями. Всяк будет описывать "крокозябру" по-своему, будут десятки разных определений, и ни одного — общепринятого.