Английский писатель С. Грэхэм в своей книге 1912 года «Неоткрытая Россия», размышляя о русских женщинах, писал: «…ими Россия сильна. Из-за них солнце светит радостно, а птицы поют. Из-за их святости мужчинам позволено быть далёкими от святости».
Елена Приказчикова в статье "ЦАРЬ ДОЛЖЕН УМЕРЕТЬ: ТАНАТОЛОГИЧЕСКИЙ ДИСКУРС МУЖСКИХ ПРАВЛЕНИЙ В РОССИИ XVIII в." соглашается с мнением российского писателя В. Аксёнова, который в романе «Вольтерьянцы и вольтерьянки» (2004) заставляет Екатерину II настаивать, что «женский век» наступил в России ещё с эпохи царевны Софьи, так как «после Петра в России началась деградация мужского начала».
Об этой деградации откровенно рассказал российский просветитель А. Т. Болотов, противопоставивший царство Петра III царству Елизаветы Петровны: «Родившись и проводив все дни под кротким правлением женским, все мы к оному так привыкли, что правление мужское было для нас очень дико и ново». О «дикости» мужского правления Болотов, бывший в царствование Петра III адъютантом Н. А. Корфа, генерала-полицмейстера Петербурга, и неоднократно видевший императора и его ближайшее окружение, поведал достаточно подробно. Пётр III у Болотова – государь, который любил «продукты Бахусовы», «любил посидеть за столом и повеселиться». Он, как мальчик, по ночам играл в солдатики, и в эту игру вовлекал свою супругу, в результате чего «вся кровать была покрыта и полна куклами и игрушками, иногда очень тяжёлыми». Во многом именно благодаря «играм» Петра III российский историк И. Н. Ионов пришёл к выводу, что в XVIII в. «только женщины-императрицы… производят впечатление взрослых людей, под ногами которых, прячась за широкие юбки, бегают вечные мальчики-императоры».
Кстати, играл в "солдатики" и Пётр I. Управляла царством его мать, Наталья Кирилловна Нарышкина, до самой своей смерти в 1694 году. Всё это время Пётр совершенно не интересовался ведением государственных дел, но занимался играми в войну. Правда, эти игры больше походили на древние гладиаторские бои, чем на невинные детские забавы. На суше давались "потешные сражения" с десятками убитых и сотнями раненых: так, под Кожуховым были введены в "бой" две армии, насчитывающие по 15 тысяч человек в каждой. Удовлетворяя свою страсть к военным играм, Пётр отправился к морю, в Архангельск, где соорудили флотилию из нескольких кораблей, и радовался, что у него теперь есть не только потешная армия, но и флот. Однако Архангельск не был пригоден для военных забав: вследствие частых бурь Пётр несколько раз терпел краблекрушение. Тогда он решил свою морскую базу перенести на тёплое море. К Азову было направлено сравнительно большое войско. Но что Пётр в ту пору нисколько не связывал свои потехи с государственной пользой, свидетельствует его письмо к адмиралу Апраксину (назначенному адмиралом флота в отместку за его нелюбовь к навигации): "шутили под Кожуховым, - пишет Пётр, - а теперь едем играть под Азов".
Солдафоном был и Павел I, законодательно запретивший русскую гинекократию своим указом о престолонаследии 1797 г. Из «Записок» Г. Р. Державина, в котором тот, исполняя роль статс-секретаря императрицы, показывает, как императрица «особливо умела выигривать сердца и ими управлять, как хотела», резким диссонансом выглядит правление Павла I с его ярко выраженным маскулинным началом и нарочитой грубостью, в контексте сложившейся гинекратической традиции. Тот же Державин свидетельствует: "Тотчас во дворце (после смерти Екатерины II) прияло всё другой вид, загремели шпоры, ботфорты, тесаки, и, будто по завоевании города, ворвались в покои везде военные люди с великим шумом". Точно такое же впечатление от воцарения Павла осталось и у Ш. Массона, с грустью констатировавшего: «…атмосфера свободы, непринуждённости и учтивости, которая царила здесь, уступила место невыносимому гнёту».
Хотя император Александр I, придя к власти, обещал править по заветам своей венценосной бабки Екатерины II, возрождения гинекократии в XIX столетии не произошло, как не случилось правления Екатерины III, сестры императора Екатерины Павловны, которая, возможно, была бы лучшей альтернативой российскому трону, чем её братья Константин и Николай. Э. Радзинский в своей последней книге «Бабье царство. Русский парадокс» выражает вполне гинекратическую идею: «Женщины-императрицы оставили в наследство императорам-мужчинам необъятную империю с необъятными проблемами. <…> Но пришедшие императоры-мужчины всех этих проблем решить не смогли. Что они смогли? Привели Россию к революции».
 |
| Царь Николай II дурачится со своей дочерью, великой княгиней Анастасией. |
Комментариев нет:
Отправить комментарий