Антропологический этюд.

Вот вопрос: а могут ли такие няшки-милашки существовать вне весьма специфичного культурного окружения?

Или поставим вопрос несколько иначе: могли ли существовать такие экземпляры рода человеческого, допустим, 100 000 лет назад? Или 1 000 000 назад? 

Очевидно, что нет. 

Современная антропология определяет человека исключительно по "мясу", даже по строению скелета, и в этом отношении она не видит никакого различия между человеком и обезьяной. Но мы-то видим это различие! Пролегает бездонная пропасть между этими "инопланетянками" ангелоподобной внешности и обезьянами. Хотя, например, профессор Моррис Гудмэн, руководитель исследований ДНК шимпанзе при университете Уэйна в Детройте) полагает, что, согласно данным генетического анализа, к роду Homo следует причислять также обыкновенного шимпанзе и бонобо (Homo troglodytes и Homo paniscus соответственно). 

Да, чисто генетически мы, люди, очень мало отличаемся от тех же шимпанзе. Впрочем, невелико и различие с мухами-дрозофилами. Гены мухи на 70 процентов состоят из «гомологических генов», аналогичных человеческим (Источник). Но "мясо" (или ДНК, если угодно) само по себе ничего не значит. Дело не в "мясе". 

Чтобы показать мою мысль зримой, "рельефной" и вполне понятной, я приведу, для сравнения, две картинки. На одной из них мы видим природный горный хрусталь, а на другой - нож, сделанный из хрусталя в Иберии примерно 5000 лет назад.

  

Вот в этом и заключается различие между человеком и обезьяной: шимпанзе - это природная "порода", а человек - это искусственно сделаный красивый инструмент из той же породы. Антропологи видят хрусталь и в том, и в другом случае, и говорят, что между горной породой и ножом нет никакой разницы. Но они обманывают и себя, и нас. Мы-то хорошо видим принципиальную разницу. Нож появляется лишь в культурной среде; без культурной среды кусок горного хрусталя никогда не превратится в нож, даже если пролежит в земле много миллиардов лет. 

То же самое и с человеком: он появляется лишь в культурном окружении, а сам собою он появиться никак не может. Тому есть две группы доказательств. Первая – феномен Маугли, вторая – следствия строгой изоляции (одиночного заключения). Так, история знает многочисленные примеры того, как не прошедший социализацию ребёнок стечением обстоятельств оказывался выброшенным из общества и находил приют у животных. По возвращении в человеческий мир с огромным трудом ему удавалось привить лишь элементарные поведенческие навыки, полная же адаптация оказывалась недостижимой. При длительной же изоляции уже вполне социализированного человека развиваются не только эмоциональные, познавательные, социальные, но и соматические расстройства, другими словами, происходит деформация самой ткани его тела [1]. 

Вот это последнее - чрезвычайно важно. Человек деградирует вне социального окружения. В изоляции от культуры он теряет свою человечность и буквально становится уродом. После этого уже по-другому смотрятся подростки, ни на минуту не расстающиеся со своим телефоном с выходом в Интернет. Для них это чрезвычайно важно, ибо в Сети они буквально "лепят" свою человеческую идентичность, как дети лепят снежную бабу на улице после снегопада. 

Признать вполне очевидное, то есть примат не "мяса", а культуры в антропологии учёным мешает их, скажем так, политическая ангажированность. Современный мир считает учёность несовместимой с религиозностью. Учёный обязательно должен быть позитивистом, опирающимся на вполне зримые, материальные субстанции, такие как "мясо", порода и гены. А что такое культура? Каким пинцетом её ухватить и на каких весах взвесить? И, к тому же, если уделять внимание культуре, тогда придётся обратить внимание и на дух, - субъект ещё более "субтильный", нежели культура. Но с такими "тонками материями" наука не умеет обращаться. Посему она низводит, редуцирует человека до удопопонятного "мяса". В этом смысле, нашего Станислава Дробышевского можно назвать главным российским спецом по "мясу". Правильно пишет Е. Д. Елизаров: "Видеть в человеке только физическое образование, ограниченное контурами его анатомических структур, пусть даже и способное к овладению сложными стереотипами поведенческих реакций, значит не увидеть практически ничего. Человек – это прежде всего деятельность. Устранение всего того, что при внешнем взгляде предстаёт в виде его «оболочек», равнозначно низведению его к бесплодной и даже инертной в аспекте культурного строительства биологической массе" (Источник). Я уже неоднократно проводил сравнение человека с электрическим медным проводом, через который проходит ток. Так вот, культура - это и есть "электроток", проходящий через человека. Уберите этот "ток", и электропровода разом превратятся в металлолом, в ту самую медь, которая лежит под землёй миллиарды лет.

--------------------------------------------------------------------------

[1] См. напр. Шалев Ш. Одиночное заключение: сборник материалов и документов. Лондон: Центр криминологии им. Мангейма, Лондонская школа экономики и политологии, 2008, с. 15–33 [Интернет ресурс: http://www.solitaryconfinement.org]