Матриархат как традиция.

Ф. Ф. Зелинский рассматривает религию древних греков как своего рода "договор" между человеческим и божественным модусами бытия. Это напоминает библейский "завет" человека с Богом. Бог соглашается покровительствовать людям лишь при условии, что те не станут "беспредельничать", что они будут жить по Закону.

Ф. Ф. Зелинский пишет: "Труд человека довольно-таки основательно нарушал божественную жизнь Матери [Земли] и её родных детей; как отнесутся они к этому вторжению? Необходим был договор, указывающий человеку его права и обязанности...

Всего менее нарушал человек уклад природной жизни в своём охотничьем быту; ведь в сущности человек-охотник не многим отличается от льва, волка, коршуна и прочих хищников, жизнь которых составляет одно целое с жизнью прочей природы. Немногим — а всё-таки кое-чем: тем умом, той сверхприродной сообразительностью, которая навела его на изобретение сетей, стрел, дротов, на приручение собак, на целый аппарат охоты, грозящий истреблением живым тварям леса и гор.

Пусть же он получит закон своей деятельности от той богини, которой он служит как охотник — от Артемиды. Она — могучая заступница всякого зверья, всякой птицы; её сердцу одинаково дороги детёныши всех живых существ, будь то даже детёныши хищников. Она предоставляет человеку вволю пользоваться взрослыми особями, но не дозволяет ему разрушать породу — и Эриния настигает её ослушника. Священны поэтому гнёзда птиц, священны беременные самки; если охотнику досталась таковая — он обязан «отпустить её Артемиде».

Вообще то гуманное отношение к животным, которым древние эллины так выгодно отличались от своих нынешних потомков, — оно сказалось между прочим в прекрасной пословице «есть и у собак свои Эринии» — было в значительной степени вызвано тем, что они чувствовали над собой взоры Артемиды, внемлющей жалобному крику мучимой твари и обрекающей обидчика каре страшных богинь преисподней, блюстительниц великого договора, которым живёт мир. И ещё в эпоху земледельческого быта это право животных на хорошее обращение было подтверждено в самых священных греческих таинствах, в Элевсинских: одна из заповедей Триптолема так гласила: «Не причиняй обид животным»". 

Хорошо написано, однако здесь имеется одна большая контроверза. То, о чём говорит Ф. Ф. Зелинский, есть лишь чистая условность, которая держится исключительно на доброй совести человека.

Но ведь не все люди поступают по совести. Люди могут быть и бессовестными! Они могут убивать животных исключительно "из спортивного интереса"; им наплевать и насрать на Артемиду.  

Охота на Льва. Барельеф из Ниневии.

Фрагмент рельефа с изображением охоты царя Ашшурбанапала на львов. 645 - 635 гг. до н. э.

Нет такой силы, чтобы немедленно наказать и покарать ассирийского царя за его "излишества". Ведь царь же не умирал от голода, убивая льва, и вряд ли он стал употреблять в пищу львиное мясо. А убил он льва просто так, забавы ради. 

На этом примере легко понять и уяснить, что, вообще говоря, Традиция не имеет ни судей, ни судебных приставов, ни тюрем с надзирателями, ни палачей, отрубающих головы нарушителям договора. Традиция лишь подсказывает людям, как поступать надлежащим образом, как жить по-человечески, а не по-скотски, но при этом Традиция не может запретить человеку быть скотом или покарать его за скотство.

Матриархат необходимо рассматривать именно в контексте Традиции. У матриархата, как и у папы римского, нет дивизий, чтобы принуждать людей жить в соответствии с договором. Всё здание матриархата держится исключительно на вере. Если большинство членов того или иного общества верят в то, что охотник обязан отпустить беременную самку Артемиде, и если большинство исполняет эту и другие подобные заповеди, тогда в обществе царит матриархат. Как только число "похуистов" в обществе превышает критическую отметку, матриархат исчезает сам собой. Впрочем, в любом обществе, даже самом кондово-патриархальном, имеются "люди Артемиды". Пусть их мало, но они имеются. Как говорится, мир не без добрых людей.