Крах "научного лесоводства" в Германии.

Джеймс Скотт в своей монографии "Благими намерениями государства. Почему и как проваливались проекты улучшения условий человеческой жизни" (М.: Университетская книга, 2005) рассматривает т. наз. "научное лесоводство", которое зародилось в Германии.

"Научное лесоводство, применённое впервые примерно в 1765—1800 гг. главным образом в Пруссии и Саксонии, постепенно стало основой управления лесами во Франции, Англии, Соединённых Штатах и странах третьего мира".

«Идея фикс» научного лесоводства заключалась в том, чтобы создать "удобный" лес для лесопромышленников, - 

"путём продуманных посевов, посадок и вырубок создать лес, обеспечивавший государственным лесничим удобство и простоту подсчёта, обмера, оценки и управления. <...> С этой целью расчищали подлесок, уменьшали число видов деревьев (часто до одной культуры) и производили посадки — одновременно на больших участках и прямыми рядами. <...> Налицо было стремление к армейскому порядку — в полном смысле этих слов. В лесу деревья должны были стоять параллельными, однородными рядами, удобными для обмера, подсчёта, вырубки и заменены на новые ряды, составленные из таких же «призывников». Как и армия, лес управлялся иерархически — сверху, он предназначался для выполнения одной-единственной задачи и находился в распоряжении единственного командующего".

Поначалу всё шло хорошо; в краткосрочной перспективе этот эксперимент по радикальному упрощению леса, превращению его в машину для производства единственного товара имел полный успех. Но затем наступила "смерть леса" (Waldsterben).

"Был нарушен исключительно сложный процесс, включающий строение почвы, питание и симбиоз грибов, насекомых, млекопитающих и флоры (некоторые из них и сейчас ещё не полностью поняты), что имело весьма серьёзные последствия. И все эти последствия имеют, по большому счёту, одну причину — радикальную простоту научного леса".

"Пристрастие немецкого лесоводства к формальному порядку и лёгкости доступа к управлению и вывозу леса влекло за собой уничтожение подлеска, бурелома и сухостоя (вертикально стоящих мёртвых деревьев), чрезвычайно сокращая разнообразие насекомых, млекопитающих и птиц, чья жизнедеятельность столь необходима для процессов формирования почвы. Отсутствие лесной подстилки и древесной биомассы на новом уровне леса выявлено теперь как главный фактор, ведущий к истончённой и менее питательной почве. Леса одного возраста и разновидности не только уменьшают разнообразие среды обитания, но и более уязвимы для массивного штормового лесоповала. Сама однородность вида и его возраста среди, скажем, норвежской ели способна обеспечить благоприятную среду обитания для соответствующих вредителей, популяции которых могут вырасти до эпидемических размеров, приводя к большой затрате удобрений, инсектицидов, фунгицидов и родентицидов. Очевидно, первая ротация норвежской ели выросла так хорошо в значительной степени благодаря питательным веществам, долго накапливавшимся в почве прежнего естественного леса. Как только это плодородие было исчерпано, началось резкое снижение роста".

Дж. Скотт говорит, что "научное лесоводство" было на самом деле финансово-коммерческим лесоводством, и вся "наука" сводилась к тому, как получать от леса максимальную прибыль. 

"Терминология, применяемая в попытках упорядочения природы, неизменно выдаёт истинные намерения авторов этих попыток. Действительно, заменив слово «природа» термином «природные ресурсы», утилитарист фокусирует внимание лишь на тех аспектах окружающего мира, которые можно приспособить и использовать для нужд человека. Следуя этой логике, из целостного мира природы выделяют определённые виды флоры и фауны, имеющие утилитарную ценность (т.е. пользующиеся спросом на рынке), что служит основанием для пересмотра классификации других видов, конкурирующих с первыми, питающихся ими или иным образом уменьшающих «сборы» утилитарно ценных видов. Так используемые человеком растения становятся «урожайными культурами», сопутствующие им и конкурирующие с ними растения — «сорняками», а питающиеся ими насекомые — «вредителями». Так ценимые человеком деревья становятся «древесиной», а конкурирующие с ними виды — «бросовым» лесом или «подлеском». То же и с фауной: высокоценимые человеком животные становятся «дичью» или «домашним скотом», а конкурирующие с ними или питающиеся ими — «хищниками» и «вредителями»".

Тут самое интересное то, что, в конечном итоге, когда "научное лесоводство" потерпело крах и постриженные, вычищенные монокультурные леса стали вымирать, немцы кинулись разводить "вредителей".

"Вместо дуплистых деревьев, которые служили домом дятлам, совам и другим гнездящимся в дуплах птицам, лесники предоставили им специально разработанные коробки. Были искусственно выращены и внедрены в лес муравейники, за которыми ухаживали местные школьники. Были вновь выведены несколько разновидностей пауков, которые исчезли в результате внедрения монокультурного леса". 

Читая про первосортную «древесину» и «бросовый» лес, я невольно вспомнил про расистскую концепцию германского Третьего рейха, разделяющего всех людей на "истинных арийцев" и "унтерменшей". В 1933 году в Германии к людям применили тот же самый метод "научного лесоводства", - выращивать одну человеческую монокультуру, создавая ей условия наибольшего благоприятствования, 

 

и гнобить все иные культуры. Кстати, с чего там начались "деяния" Национал-Социалистической Рабочей Партии Германии? — С гонений на "голубых" и свидетелей Иеговы, которые расценивались как «сорняки» и «вредители». Всё исполнялось в точном соответствии с методами "научного лесоводства".

Здесь надо заметить, что "научное лесоводство" есть кровь от крови и плоть от плоти патриархальной парадигмы. В матриархальных культурах никогда не было ничего подобного. Как мы знаем, у индейцев Северной Америки, живших в матрилокальных и матрилинейных общинах, существовали т. наз. бердаши, люди третьего пола. Они не рассматривались как «вредители», их не преследовали и не репрессировали. Многие хиджры в Индии поклоняются богине Бахучара Мата — одной из многих форм матери-Богини. Мы также знаем про галлов культа Кибелы. Патриархальный Рим относился к ним резко отрицательно, но погубили Рим вовсе не скопцы-галлы, а имперская "монокультура", которая постепенно, но верно деградировала.