Некоторое время назад, говоря про округлые формы "венер" верхнего палеолита, я пытался представить эти формы как художественное выражение идеи добра и блага. Я исходил из того, что в русском языке слова "хорошо/хороший" и "добро/добрый" являются синонимами, а в словах "хороший" и "хоровод" имеется общая лексема "хоро-". В Древней Греции «xо́poc» понималось как «группа танцоров и певцов», «хоровод», то есть движение по солнцу, по кругу. Соответственно, можно думать, что круглое испокон веков представлялось как хорошее, доброе, а некруглое, ущербное - как плохое и дурное.
Ричард Б. Онианс выражает, по сути, те же представления греков архаического периода.
"Греки считали юность временем изобильного «сока» (ср. Aesch. Ag. 76 сл.); мягкие и нежные тела юношей «содержат много влаги» (Diog. Apoll. А 19 (45) Diels), но с годами влага высыхает, и убавляются силы. Старость означает потерю плоти и жидкости, высыхание. «Ненавистная старость сморщила и высушила», — сокрушается Софрон, и далее: «сморщенная кожа вместо человека».
 |
| Молодость... |
 |
| ... и старость. На фото Гарсиэла Гонзалес |
Содержавшаяся в теле жидкость казалась [грекам] основой жизни и сил. Она не только очевидно расходовалась в виде слёз, пота и семени, но и в обычной жизни запасы этой жидкости соответствовали запасам жизненных сил, и её убывание означало убывание жизни. Так, при серьёзной болезни пациент «тает» (Od. V 395 сл., XI 201), истекая потом и одновременно теряя силы. Поэтому жидкость, эон, воспринималась как некий жизненный ресурс, который неизбежно иссякал с течением времени и тем самым мог служить мерой жизни, подобно песку в песочных часах.
Римляне тоже считали, что в теле есть некая жидкость, сок, обеспечивающий само существование тела, придающий ему полноту и постепенно исчезающий в старости; от наличия этой жидкости зависела половая активность.
Этим объясняются прослеживаемые уже у Плавта выражения, указывающие, что пища, vita, идёт на благо гению, а малоежка вредит своему гению (Stich. 462, Trin. 477). У Плавта человек, подающий на стол мало пищи, «враждебен своему гению», готовящий пир обещает «сделать много добра своему гению», а человеку, любящему покушать, говорят: «ты умеешь обращаться со своим гением» (Aul. 724 ел., Pers. 108 и 263). В этих пассажах гений радуется, когда человек хорошо питается. Даже разговор об отказе от пищи мог оскорбить гения, поэтому предпочитали выражаться так: «да простит меня твой гений, но тебе не следовало принимать пищу из её рук» (Petron. 37). Согласно римским авторам, «сытый» — satur обладает сильной и активной сексуальностью. Удовлетворять эту потребность означает «потакать гению» (Pers. V 151). Человек, поступающий соответствующим образом, — genialis, тот же, кто об этом забывает, — aridus, т.е. «сухой» (Plaut. Aul. 291-297).
Представление о старости, вызывающей постепенное уменьшение тела, доведено до логического предела в мифе о Кумской Сивилле, которой боги даровали век, многократно превосходящий обычный: «Долгий срок сделал меня маленькой по всему телу и свёл поглощённые старостью члены к минимальному весу» (Ovid. Met. XIV 147 слл.). Тримальхион уверял, что видел одряхлевшую сивиллу в бутылочке (Petron. 48, 8)".
Ну вот, я думаю, что если Богиню представлять себе как источник блага, то она и должна выглядеть как бурдюк с вином.
Комментариев нет:
Отправить комментарий