k_frumkin в записи "О старой гусарской привычке" связывает нравственность с религиозностью и приходит к выводу о том, что оба эти сугубо человеческие качества являются в мир через женщин. Пусть про женщин говорят, что они с "куриными мозгами", но у них есть одно великое преимущество перед мужчинами, которое делает их природными миротворцами, - им ведомы муки рождения, и поэтому они ценят жизнь человеческую. (Как правило, ценится лишь то, что даётся с трудом, во что ты вложил свою душу и свои силы.)
Несколько лет назад я смотрел на YouTube японский док. фильм об американской атомной бомбардировке Хиросимы и Нагасаки. Одна старая японка вспоминала, как она, будучи девчонкой, бежала "сломя голову" среди развалин пылающего города. Вдруг она почувствовала, как чья-то рука схватила её за ногу. Какую-то девочку придавило к земле упавшей деревянной балкой, и она просила о помощи. Старая японка сказала, что она, оглянувшись, побежала дальше. И потом услышала пронзительный крик той девочки: "Мама!" Старушка потом добавила, что у неё в ушах до сих пор звучит тот крик. Ну а я для себя отметил, "намотал на ус", что перед лицом смерти ребёнок зовёт маму, - не отца, не императора и даже не бога, а именно маму. Если мама не придёт на помощь, то уже не спасёт никто.
******************************
"В «Войне и мире», когда Ростов подаёт в отставку и оседает в деревне, то, как сообщает автор, его мучает «вспыльчивость в соединении со старой гусарской привычкой давать волю рукам». И тут (современный) читатель должен воскликнуть: минуточку! Мы довольно много знаем о гусарской службе Ростова. Знаем, как он ходил в атаку, как играл в карты, как ездил на фуражировку и на закупку лошадей – но про эту привычку мы ничего не знаем! Как же мы её не заметили? То есть, то, что офицер Ростов мордовал своих солдат, было такой общепонятной рутиной, что об этом и говорить не стоило. Что же, обычное дело. Но интересно, что в конце романа на этой привычке вдруг фокусируется внимание. Собственно говоря, то, что недавно в российской прессе называлось «новая этика» - это то самое: насилие, ещё недавно считавшееся обычным и не стоящим разговора, вдруг попадается в центр внимания и объявляется недолжным. Предвестником таких моральных преобразований обычно являются всевозможные активисты или, ещё лучше, активистки. И вот, в романе Толстого – склонность к рукоприкладству не стала бы предметом разговора, но у Ростова глубоко религиозная и чувствительная супруга Марья, которой это неприятно – а перед лицом жены и самому Ростову это становится неприятно и сам автор, до этого молчавший, вдруг об этом заговаривает. Этические трансформации идут через чувствительных людей как через пробоины в коллективной стене умолчания".
*****************************
Иоганн Бахофен уже давно сказал, что вся религиозность и нравственность пришли в мир через чувствительных женщин. И здесь, в этой записи, мы видим подтверждение гениальной интуиции автора "Материнского права". Можно полагать, что всё это право возникло и развилось из запрета матерей на избиение их собственных детей. Сначала - "не бей моего ребёнка", затем - "не бей детей" (вообще всех детей), и, наконец, - "не убий".
Комментариев нет:
Отправить комментарий