Экзогамные практики Старой Европы.

Коллектив авторов - António Faustino Carvalho, Francisca Alves Cardoso, David Gonçalves и Raquel Granja - в статье "The Bom Santo Cave (Lisbon, Portugal): Catchment, Diet, and Patterns of Mobility of a Middle Neolithic Population" рассказывают о пещере Бом Санто в Португалии, этом "моментальномй снимке" неолитического населения, проживавшего ок. 3780 - 3415 гг. до н. э., которое, в данном конкретном случае, по интересному совпадению, было сопричастно строительству первых мегалитических памятников. 

Бом Санто - это большая пещера, с сериями комнат, галерей и проходов, структурированных в трёх основных перекрывающихся, топографически дифференцированных "уровнях" внутри склона горы. Неолитический некрополь на двух верхних "уровнях" занимает площадь около 285 м2.

Сразу приходит на ум сравнение с подземными гипогеями Мальты. Там тоже использовались естественные пещеры для погребения умерших. А где не было естественных пещер, там создавались искусственные.

Авторы говорят, что они измерили изотопы стронция, углерода и кислорода в зубной эмали из 14 погребений из пещеры Бом Санто и пришли к выводу, что большинство особей из Бом Санто (по крайней мере 11 из 14, т.е. 79%) являются неместными или, по крайней мере, мобильными в течение части года, получая пищу из районов с более высоким содержанием 87Sr/86Sr. Ближайшими регионами с более высокими местными значениями 87Sr/86Sr являются сланцевые и гранитные берега реки Верхнего Тежу (на севере) или равнины внутренних районов Алентежу (на востоке и юго-востоке). Таким образом, их интерпретация изотопных данных Бом Санто предполагает мобильное население, связанное с кочевым скотоводством. Изотопы стронция из человеческих костей указывают на то, что мобильность могла играть решающую роль: одиннадцать человек, возможно, прожили большую часть своей жизни вдали от местного географического пояса, а также две овцы/козы. Эти результаты в совокупности свидетельствуют о скотоводческой практике, встроенной в сменную сельскохозяйственную стратегию, хотя нельзя исключать и другие возможности для объяснения неместных овец/коз (обмен, брачное приданое).

Одним из наиболее поразительных аспектов аДНК Бом Санто является его выдающийся набор митохондриальных гаплотипов и гаплогрупп, в отличие от других иберийских неолитических некрополей. Учитывая тот факт, что большинство теоретических моделей по неолиту подчёркивают роль, которую играло родство как основной социальный организующий признак, одно из возможных объяснений результатов, полученных в Бом Санто, может быть примесь в контексте экзогамических практик. Эта рабочая гипотеза, кажется, соответствует ожиданиям либо кросс-культурных антропологических моделей, либо результатам аДНК из неолитических могильников в других частях Европы, а также изотопным данным из человеческих скелетов.

Согласно модели, предложенной в данной работе, Бом Санто могло использоваться как кладбище современными человеческими группами со сложной погребальной практикой, но разделяющими сходную материальную культуру и принадлежащих к общему политическому образованию, скорее всего, "сегментарному обществу", занимавшему большую территорию с практикой экзогамии. Однако такое разнообразие можно также ожидать и в полностью осёдлых обществах, способных включать неместных жителей с помощью таких механизмов, как систематические экзогамические практики.

Как уже говорилось в статье "Экзогамия и матриархат", "институт экзогамии явился началом перехода проточеловеческого коллектива от стада к родовому обществу, с первичной формой антибиологической (т. е. противоречащей природному закону стадного архетипа высших приматов) практики сексуального подавления.
Это подавление должно было осуществляться пещерными жёнами в отношении всех пещерных особей мужского пола — как кровно-родственных, так и других, нашедших себе перманентное пристанище под данными сводами. Тут мы имеем начало не только экзогамного родового общества, но и пещерного матриархата, связанного с особого рода женскими магическими практиками сексуального и иного характера".

И в самом деле, институт экзогамии работает совсем не в интересах мужчин конкретного рода. Все молоденькие девушки достаются мужчинам других родов. Понятное дело, что сами мужчины не могли устроить себе такой "монастырь". 

Пожалуй, здесь самым важным является исследование других подобных погребений Старой Европы, чтобы понять, насколько всеобщими были экзогамические практики неолитического населения Старой Европы. Если они являлись общим правилом, тогда мы можем с большей уверенностью говорить о матриархальности Старой Европы.