Как сообщает Елена Хаецкая, около 814 года до н. э. "царём Тира являлся Pu'mayyaton, в греческом написании — Пигмалион, сын царя Маттана I, умершего несколько лет назад. У него была сестра Элисса, если верить Юстину — старшая. Элисса вышла замуж за Археба (Сихей, по версии Вергилия), являвшегося верховным жрецом Мелькарта Тирского — главного божества финикийского мореплавания.
Надо сразу отметить, что храм Мелькарта в Тире был средоточием фантастических богатств, ибо туда отсылалась десятая доля с купеческих и колониальных доходов «морской империи». Археб слыл богатейшим человеком Тира, а то и всей Финикии — есть основания полагать, что именно так дела и обстояли: жречество и поныне очень доходная профессия.
Что за финансовые проблемы возникли у Пигмалиона — неясно, но царь положил глаз на сокровища родственника, тот отказался отдать их добровольно и в результате был убит вероломным Пигмалионом прямиком у алтаря. Тем не менее, драгоценности Археба царём найдены не были, поскольку жрец надёжно их спрятал".
Вскоре муж явился Элиссе во сне и рассказал, что с ним произошло.
Он посоветовал жене поскорее бежать от брата-мерзавца и заодно указал,
где спрятаны богатства. По слову Марка Юниана Юстина,
«Элисса из-за этого преступления долго чуждалась брата. В конце концов она затаила в себе ненависть и притворилась примирившейся со своей судьбой, а тайно стала готовиться к бегству, сговорившись с некоторыми из виднейших людей в государстве, которые, как она думала, также ненавидели царя и стремились бежать. Тогда Элисса обращается к брату [с такими] лукавыми [словами]: она хочет переселиться к брату, чтобы дом её мужа в ней, жаждущей забвенья, не вызывал тяжёлой скорби, чтобы глаза её не видели более перед собой того, что возбуждает в ней горькие воспоминания. Пигмалион с удовольствием выслушал сестру, думая, что вместе с ней к нему перейдёт и золото Ахерба. Но Элисса в тот же вечер с помощью слуг, присланных царём, чтобы помочь ей при переезде [к нему], погрузила все свои богатства на корабли и, выйдя в открытое море, приказала сбросить в воду большие мешки, наполненные песком, но имевшие вид мешков с золотом. После этого она рыданиями, скорбными воплями стала взывать к Ахербу, умоляя его благосклонно принять сокровища, которые он оставил ей; пусть послужит ему в качестве погребальной жертвы то, что было причиной его смерти. А затем обратилась она к царским слугам: ей, [сказала она], смерть давно уже стала желанной; но их, похитивших у жадного тирана богатства, ради которых он совершил убийство [родственника], ждут жестокие пытки и суровые наказания. Этими словами она в них вселила страх и приобрела себе спутников в бегстве. К ней присоединяются также многие сенаторы, приготовившиеся к бегству той же ночью. Все они, принеся жертву Геркулесу, жрецом которого был Ахерб, решили искать себе на чужбине место для поселения».
"В тексте встречаются традиционные романизмы наподобие «Геркулес» (Мелькарт) или «сенаторы» (богатейшие из купцов), но основной сюжет передан верно: Элисса и другие оппозиционеры бежали из Тира. Разъярённый Пигмалион хотел было отправить погоню и примерно наказать сестру вместе с её друзьями, но царя отговорили жрецы и престарелая мать — убийства Археба и так было достаточно, чтобы прогневить богов, зачем усугублять ситуацию?
По отдельным намёкам становится понятно, что Тир (то есть прежде всего купеческо-ремесленная верхушка, способная поднять подмастерьев, а так же жрецы) был на грани бунта против царя, Пигмалион внял голосу разума и не стал преследовать Элиссу. Кстати, правил он затем ещё почти тридцать лет не взирая на этот, будем откровенны, совершенно отвратительный поступок. Из чего можно вывести подтверждение того факта, что фигура царя в Тире не оказывала существенного влияния на политику города — всё решал олигархат. Если, конечно, царём не становился сильный и умный человек, наподобие Хирама Великого...".
"В тексте «Эпитомы», сиречь короткой выдержки из работы Гнея Помпея Трога, записанной Юстином, есть крайне примечательная строчка:
«...В это время в Тире скончался царь Муттон; он назначил своими наследниками сына Пигмалиона и дочь Элиссу, девушку необыкновенной красоты. Но народ передал царскую власть Пигмалиону, ещё очень молодому».
Всплывают весьма пикантные и наводящие на нехорошие размышления подробности. Оказывается, наследниками трона были оба ребенка Муттона!
Практика соправительства не была чем-то исключительным или вопиющим, взять хотя бы вавилонских царей Набонида и Валтасара. Власть женщины так же не считалась наглым попранием устоев, достаточно вспомнить ассирийскую царицу Шуммурамат, правившую примерно в это же самое время, 811-805 годы до н.э. Возможно, старшая сестра Элисса имела права регентства при малолетнем Пигмалионе, а возможно они действительно должны были стать соправителями.
Двойное наследование окрашивает полотно принципиально новыми красками. Народ (populus) передаёт власть единолично Пигмалиону, отстраняя Элиссу, уже вышедшую замуж за жреца Мелькарта, то есть принадлежащую к высшей аристократии (senatores, principes).
Если с «сенаторами» и «принцепсами»/«первыми» всё более или менее понятно – администраторы, жрецы и олигархи, — то что обозначает слово «народ»? Ну не портовых же грузчиков, водоносов, золотарей и прочий пролетариат? Советская историческая школа (профессор М.Л. Гельцер) сразу указала на абстрактную «классовую борьбу», но речь, безусловно, идёт о борьбе внутридинастийной — между двумя группировками, одна из которых сделала ставку на Элиссу (а точнее её мужа Археба, «второго после царя»), а другая на молодого Пигмалиона.
Если предположить, что после возможной смерти Пигмалиона Археб сам стал бы царём (по праву законного брака на наследной принцессе), то сюжет становится и вовсе захватывающим...
Под термином «народ» скорее всего подразумевается тирский «средний класс», работающие «на земле» практики, суровые прикладники: капитаны кораблей, владельцы ремесленных предприятий, купечество средней руки — все те, кто имел голоса в совете старейшин и в народном собрании. Причём они обладали достаточной силой и влиянием, чтобы протолкнуть решение о передаче царской власти Пигмалиону в ущерб Элиссе и зажравшейся аристократии, не стоявшей у руля торгового судна, не рисковавшей жизнью в отдалённых морях, не производившей стекло или пурпур, а только подсчитывавшей дивиденды с выгодных вложений и щедрые подарки храмам.
Дальнейшее просчитывается без малейших трудностей: Археб с «сенаторами и принцепсами» учиняет заговор против Пигмалиона, но комплот или раскрыли загодя, или подавили после открытой попытки мятежа. Жрец Мелькарта в результате погиб, а его сторонников вынудили покинуть город. Или они сами предпочли бегство возможным репрессиям".
 |
| Монета Карфагена с изображением основательницы города Элиссой (Дидоной) |
Очень любопытная история. Перед нами образ сильной женщины, нечто среднее между боярыней Марфой Борецкой и диссиденткой Валерией Новодворской. Ну а Карфаген, по сравнению с Тиром, в этом смысле, выглядит прямо как Нью-Йорк по сравнению с Лондоном. Тем более что жители Карфагена, как и жители Новой Аглии, также отказались платить дань финикийскому царю. Я прямо вижу статую Свободы, стоящую у входа в морской порт Карфагена.
Комментариев нет:
Отправить комментарий