О древнегреческом браке.

То, что мужчины женились главным образом для обзаведения потомством, следует не только из официальной формулы помолвки — «ради порождения законного потомства», — но и открыто признаётся несколькими греческими авторами. В Спарте дело заходило ещё дальше, и, согласно Плутарху, здесь никого не смущало то, что муж «временно передаёт свои супружеские права тому, кто наделён большей мужской силой и от кого, по ожиданиям мужа, могут произойти самые красивые и крепкие дети; при этом брак не терпит ни малейшего ущерба». Приходится согласиться с Плутархом, который сравнивает спартанский брак с конным заводом, где имеет значение только одно — как можно более многочисленный приплод чистокровной породы.

В городе столь чутком, как Афины, а по сути, и во всей остальной Греции к браку относились (по крайней мере, если верить Платону, «Законы», vi, 773) как к исполнению долга перед богами; оставить после себя тех, кто будет поклоняться и служить богам, было обязанностью граждан. Моральным долгом деторождение являлось и потому, что имело своей целью поддержать стабильность и даже само существование государства. В нашем распоряжении нет однозначных свидетельств наличия законов, делавших вступление в брак обязательным; исключение составляет только Спарта. По сообщениям древних, Солон отказался ввести подобный закон, заметив — в свете его воззрений на отношения между полами это выглядит вполне правдоподобным, — что женщина — мёртвый груз на жизни мужчины (Stobaeus, Sermones, 68, 33). Если Платон превращает брак в постулируемую законом обязанность («Законы», iv, 721; vi, 774) и склоняется к тому, чтобы наказывать за одинокую жизнь штрафами, он становится — что вообще характерно для его «Законов» — на точку зрения спартанцев, которые, по Аристону (Stobaeus, Sermones, 67, 16), наказывали не только закоренелых холостяков, но и тех, кто начинал семейную жизнь слишком поздно; при этом наиболее суровое наказание было предусмотрено для тех, кто заключал неудачный (неравный или оказавшийся бездетным) брак. Неизгладимое впечатление производит закон, которым великий законодатель Ликург вводит наказания для холостяков (Плутарх, «Ликург», 15): «В то же время Ликург установил и своего рода позорное наказание для холостяков: их не пускали на гимнопедии, зимою, по приказу властей, они должны бьши нагими обойти вокруг площади, распевая песню, сочинённую им в укор (в песне говорилось, что они терпят справедливое возмездие за неповиновение законам), и, наконец, они были лишены тех почестей и уважения, какие молодёжь оказывала старшим».

Ганс Лихт
Сексуальная жизнь в Древней Греции.

Вспоминается сцена из фильма "Бумбараш", где патриархальный домохозяин Гаврила говорит: "Вон у меня — дом, мануфактура, статуэтки, корова, картины, телёнок, свечки, гуси, поросёнок, жена… вон она у меня какая!" Жена как один из элементов крепкого домохозяйства, - ни больше и ни меньше. Причём, в таком домохозяйстве какая-нибудь лошадь редкой породы может цениться даже больше, чем жена. "Жену-то другую я себе найду, а где я найду такую лошадь?!" И тут вспоминается сцена из другого фильма, "Жила-была одна баба", где свёкор избивает Варвару, которая по неопытности опоила разгорячённую лошадь, и при этом приговаривает: "Тебя откуда взяли? Ежели весь ваш двор продать, с матерью в придачу... ведь бедность галимая! А ентому коню цена была 200 рублёв, не менее... Я тут хозяин, тут все у моей воле ходють... и ты ходить бушь".