Богиня мёртвых и её жрицы.

Известно, что культ Нейт возник в древнем Египте в додинастический период в западной части дельты Нила. С одной стороны, это был исключительно женский культ - знатные женщины носили придворный титул "жрица Нейт" -, с другой стороны, Нейт была связана с водной стихией (в частности с богом крокодилом Себеком) и почиталась охранительницей мёртвых.

Википедия сообщает: "Возможно, Нейт соответствует карфагенской и берберской богине Танит" (Источник). Esenia твёрдо уверена в этом. Она говорит: "Танит это имя Нейт в западной Северной Африке; а в  Угарите, Леванте и Месопотамии была местная аналогия Нейт по имени Анат. То есть на левантийском побережье Нейт была Анат, а в Карфагене — Танит" (Источник).

И она приводит нижеследующее изображение с интересным комментарием.

На фото: надгробие из финикийского Карфагена с изображением Танит. Обратите внимание, что Танит представлена здесь как проводница в мир мёртвых; а мир мёртвых, как это нарисовано на надгробии, находится  под водой. То есть под священными изначальными водами. Над Нейт в священных водах ( а к ним все водоёмы относились, включая колодцы) плавает священная рыба Сангара.

Вот ещё одно дополнительное свидетельство того, что самой архаической формой религии является культ мёртвых. Отсюда понятно, почему женщины занимают доминирующую роль в религии неолита и верхнего палеолита. Потому что именно женщины провожают покойников на "тот свет". Ну, и отсюда — из похоронных плачей и причитаний, из приготовлений к погребению и последующих поминок, из желания "хотя бы одним глазком" увидеть или услышать умершего — раскрутилась великая спираль религиозности. Очевидно, религия Древнего Египта, с её Книгой Мёртвых и мумификацией умерших, зачалась и развилась именно из культа мёртвых. 

Далее — слово Владимиру Коробову:

"В 1930 году Шарль де Лессепс в Париже опубликовал записки своего знаменитого отца Фердинанда де Лессепса - французского дипломата, инженера, знаменитого строителя Суэцкого канала [19]. Записки в основном посвящены бесконечным интригам, которые велись англичанами, французами, арабами и турками вокруг строительства Суэцкого канала, однако один эпизод имеет непосредственное отношение к нашей теме. Вот, что рассказывает Фердинанд де Лессепс:
"Мои отношения с Мехмет Саидом складывались в целом очень благоприятно для моих намерений и планов. В конечном счёте, благодаря макаронам и разным сладостям, я добился его полного расположения [20]. Однажды, преисполнившись ко мне тёплыми чувствами, Мехмед Саид сказал, что если я захочу, то на строительстве канала для меня будут работать даже мёртвые. Я в свою очередь был готов слушать любые его глупости, лишь бы не потерять расположение королевской семьи. Видя, что я не очень-то верю его словам, Саид предложил мне спуститься в подвал дворца, чтобы я сам мог убедиться в правдивости его слов. Я никогда не бывал раньше в подвалах каирского королевского дворца и поэтому принял его предложение с радостью. Конечно же я ни на секунду не сомневался, что все его рассказы о мёртвых являются не более, чем фантазиями подростка, наслушавшегося арабских сказок. То, что я увидел, поразило моё воображение. Современная наука ещё должна дать этому своё объяснение. Впрочем, покров секретности, которым окружены на Востоке некоторые области древнего знания, едва ли позволит прогрессивным учёным Запада в ближайшее время дать оценку некоторым поразительным и таинственным явлениям. Вместе с Саидом мы спустились в холодный подвал, где хранились пищевые запасы, и оттуда через незаметную дверь попали в помещение, назначение которого заключалось по всей видимости в том, чтобы тайно наблюдать за происходящим в другом подвальном помещении. Саид, стараясь не шуметь, откинул тёмную занавеску на стене, - открылось небольшое окошко, из которого был виден довольно большой, освещенный факелами зал. Зал был уставлен каменными столами, показавшимися мне весьма похожими на древнеегипетские саркофаги. На одном из столов, совсем недалеко от того места, где стояли мы с Саидом, лежало обнажённое тело какого-то мужчины. "Это Селим, конюх. - прошептал мне Саид. - Он умер вчера днём." Потом я увидел, как откуда-то из тёмной части зала выходят три женщины, одетые в широкие белые рубашки и турецкие шаровары. Лица женщин скрывали вуали. Одна из женщин несла поднос, на котором, насколько я мог разглядеть, находились какие-то тряпки, бинты и обрывки верёвок. В руках у другой женщины находился живой петух. Третья несла небольшой топорик. Женщины остановились у стола, на котором лежал покойный. Пристроив петуха на небольшом чурбанчике, женщины быстро отрубили ему гребешок и кровью из гребешка смазали глаза и рот покойного [21].
Затем одна из женщин склонилась над покойником, разжала ему зубы небольшим ножом и вложила в рот обрывок верёвки, взяв его с подноса, который держала другая. Сразу же после этого женщины отошли от стола и стали в тень так, что я уже не мог их видеть. Из темноты вышла четвёртая женщина, совсем ещё девочка, как мне показалось. Она подошла к столу, обхватила труп руками и, подняв его без особых усилий, крепко прижала к себе. Женщины, которых не было видно, затянули какую-то песню, ритмично прихлопывая в ладоши. То, чему я стал свидетелем потом, более всего напоминало танец. Маленькая, похожая на девочку, но, вероятно, обладающая нечеловеческой силой женщина, обхватив труп, совершала замысловатые движения, кружась вокруг каменного стола. При этом, как я мог видеть, губы её были крепко прижаты к губам трупа, словно в долгом поцелуе. Это продолжалось минут двадцать. Я даже устал стоять, хотя происходящее заставило меня забыть обо всём на свете.
Постепенно мне стало казаться, что труп уже не просто безвольно болтается в руках у женщины, но сам как бы переставляет ноги, повторяя какие-то движения. Наконец эта нелепая пара вдруг замерла, и женщина что есть силы оттолкнула от себя мёртвое тело. Каково же было мое удивление, когда я увидел, что труп не упал, но, покачнувшись и сделав несколько неуклюжих шагов, остался стоять, опершись руками о противоположную стену. Появившиеся женщины в шароварах вывели ожившего покойника из зала. Я стоял поражённый всем увиденным, пока Саид не закрыл занавеску и не вывел меня за руку из подвала. Он взял с меня слово, что я никому не буду рассказывать о том, что видел, и я ему это слово дал. Я спросил, кто были те женщины, и Саид сказал, что в их семье женщины всегда были жрицами богини Нейт, о которой говорят, что она даёт мёртвым жизнь, если ей вернуть последние вещи. Я понял, что последними вещами Саид называет те тряпки и обрывки верёвок, которые несла на подносе одна из женщин.
- Зачем же она засунула обрывок верёвки в рот покойному? - спросил я.
- Ты не понимаешь, Фердинанд. - сказал Саид. - Это был не обрывок верёвки, а кусочек времени, которое нужно было вернуть Нейт. В обмен на это время Нейт позволила Селиму пожить ещё немного. Он хорошо служил моему отцу. Пусть послужит ещё.
После всего увиденного мною я понял, что недостатка в рабочей силе для строительства канала у нас не будет" [22] (Источник).

Ужасно интересно! Я, конечно, допускаю, что всё это может быть не более чем фантазиями Фердинанда де Лессепса, но описанный им ритуал уж больно сильно напоминает тибетский "ро-ланг".

Интересен в этой связи рассказ русского исследователя, который провёл ряд лет в Тибете. В одном из монастырей бон ему довелось наблюдать совершение обряда "ро-ланг" (или "рланг"). При большом стечении народа - жителей ближайших деревень, монахов, родственников умершего - его приносят и кладут на монастырском дворе. Перед ним "в позе лотоса" располагается лама. Медитация совершается в полной тишине. Проходит какое-то время, и умерший медленно подымается. Глаза еговсё так же закрыты, лицо остаётся лицом мёртвого человека. Двигаясь, как автомат, он трижды обходит по кругу место, где лежал, ложится снова и замирает, готовый к погребению (Горбовский А. Иные миры. - М., 1991, с. 70-71).

Существует много разновидностей "ро-ланг". Из древних манускриптов явствует, что до распространения буддизма в Тибете жрецы бон часто придерживались этого ритуала во время заупокойных церемоний. Александра Давид-Неэль пишет, что жрец запирается один на один с трупом в тесной комнате (ср. 4 Цар. 4:33). Он должен оживить мертвеца, распростёршись на нём, прижав рот ко рту и беспрерывно повторяя одну и ту же мантру, ни на миг не отвлекаясь никакой посторонней мыслью (ср. 4 Цар. 4:34). Через некоторое время труп начинает шевелиться. Он приподнимается и старается избавиться от колдуна. Тогда последний должен крепко обнять мертвеца и замереть, тесно прижавшись к нему. Труп шевелится всё сильнее и сильнее. Он прыгает, и обнимающий его человек скачет вместе с ним. В дальнейшем колдун может совершить над трупом ритуальную церемонию "возрождения", посредством которой дух какого-нибудь существа принудительно переходит в мертвеца и его "оживляет"; после этого мертвец на какое-то время становится одновременно зомби и медиумом; обычно ему задают вопросы и дух через него отвечает, предсказывает будущее.

-----------------------------------------------------------------------------

[19] Фердинанд де Лессепс (1805 - 1894), французский вице-консул в Каире поступил на дипломатическую службу, идя по стопам своего отца Матье де Лессепса, который сделал прекрасную карьеру при Наполеоне и близко сдружился с вице-королем Египта Мехметом Али. Друзьями были и их сыновья - Мехмет Саид и Фердинанд де Лессепс.
[20] Мехмет Саид страдал ожирением. Вице-король заставлял его заниматься фехтованием и держал на строгой диете, чтобы сын был в форме. Фердинанд тайком подкармливал Саида макаронами, которые тот очень любил и которые ему были запрещены. Поговаривали, что за тарелку макарон сын вице-короля был готов выдать все государственные секреты.
[21] Ср. "В Древнем Египте мумифицированное и освященное тело умершего считалось вместилищем его "ка" - жизненности, жизненной силы. "Ка" постоянно обитало в гробнице, но могло временно покидать ее. Перед погребением мумию "оживляли" посредством обряда "отверзания уст и очей". К глазам и рту мумии жрец прикасался окровавленной ногой жертвенного бычка, инструментами каменщика и мешочком с красным минералом. "Открыть" глаза и рот означало оживить инертную плоть трупа". Lesko L.H. The Ancient Egyptian Book of Two Ways (University of California Publications. Near Eastern Studies, vol. 17). Berkley - Los-Angeles - London, 1972, p. 115.
[22] Поразительно, что даже перед лицом событий выходящих далеко за пределы обыденной действительности, Фердинанд де Лессепс продолжает думать только о своем проекте. Интересно, что один из противников строительства Суэцкого канала посол Великобритании лорд Стрэтфорд в своем докладе Министру Иностранных дел отпускает следующую ремарку: "Мне не понятно, откуда Лессепсу удается набирать такое количество рабочих для прокладки канала. Феллахи умирают десятками, но на их место откуда-то тут же появляются новые феллахи". Цит. по Catalogue of parliamentary papers (1801-1900). L., 1937, p.567.