Чем "нехороша" полигиния?

Факты, добытые этнографами, заставляют склониться к мысли, что полигиния проигрывает моногамии в аспекте демографии. По крайней мере в тех немногих случаях, когда был получен достоверный количественный материал, установили, что жизненные перспективы детей в полигинных семьях ниже, чем в моногамных. Более того, при исследовании семейных отношений у догонов оказалось, что с увеличением числа жён в семье вероятность смертности детей (мальчиков в большей степени, чем девочек) существенно и достоверно увеличивается [1].

Тут я вспоминаю свои детские слёзы, когда тётя Вера, сестра моей мамы, натёрла чесноком и посыпала солью горбушку чёрного хлеба, после чего дала эту горбушку своему сыну (моему двоюродному брату) Юрке, а мне не дала.

Я думаю, что большая смертность детей в полигамных семьях зависит от того, что в такого рода семьях могут быть любимые жёны, не очень любимые и совсем не любимые. Соответственно, и дети любимых жён будут получать гораздо больше любви и ласки, чем дети нелюбимых жён. 

Мать является гарантом справедливого распределения продуктов среди всех членов семьи, и обычно мать уделяет больше внимания больным детям. Но многожёнство вносит элемент конкуренции между матерями, и именно эта конкуренция убивает детей. Любимая жена, конечно, в первую очередь натрёт чесноком краюшку хлеба своим родным детям, а до детей нелюбимой жены очередь может и не дойти.

В качестве "бонуса" - одно интересное фото пигмеев.

На фото я вижу только двух мужчин (причём один из них старше другого), а все остальные - женщины и дети. Среди детей не видно ни одной девочки.

----------------------------------------------------------------

Strassmann B.I. Polygyny, family structure, and child mortality: a prospective study among the Dogon of Mali // Adaptation and human behavior: an anthropological perspective. Hawthorne, N.Y.: Aldine de Gruyte. 2000. P. 45–63.

Пигмейские "Адам" и "Ева".

"У пигмеев-ака отношения между членами семьи имеют одну особенность. Состоит она в том, что здесь нет разделения труда между мужем и женой, как у других охотников-собирателей, где мужчина занят охотой, а женщина — собирательством. У ака оба супруга заняты обеспечением пропитанием совместно. Особенно явно это проявляется во время охоты. Сеть, сплетённая из растительных волокон длиной не менее 30 м и шириной до 80 см, устанавливается обоими супругами вертикально. Жена остаётся около её середины, а муж идёт по зарослям кустарника, производя как можно больше шума. Кое-кто из спугнутых им животных попадается в сеть, где женщина убивает их руками или дубиной. Жертвами такой охоты оказываются мелкие антилопы, мешотчатые крысы, циветты, дикобразы, и прочие животные средних размеров.

В поисках удобного места для охоты пара проходит в день от 5 до 15 км, совместно собирая по дороге растительные дары леса, насекомых и мелкую живность, а также всё подходящее в качестве материалов для плетения сетей. В этих ежедневных перемещениях принимает участие вся семья, и даже грудных детей супруги вынуждены нести с собой. Поскольку это не под силу ни подросткам, ни супруге, эту обязанность вынужден брать на себя мужчина.

Предполагается, что именно такой способ самообеспечения, без чёткого разделения обязанностей между мужчинами и женщинами, мог быть первоначальной, исходной практикой у ранних гоминид (не нравится мне это слово - "гоминиды", напоминающее "гниды"; поэтому заменим его) у первобытных людей, прежде чем получила развитие специализированная охота. При таком положении вещей женский вклад в самообеспечение может быть даже большим, чем мужской" (Е. Н. Панов).

Не знаю, как там было "у ранних гоминид", - это весьма спорный вопрос, - но жизнедеятельность семейной пары у пигмеев-ака очень сильно напоминает мне Адама и Еву. Это прямо библейская иллюстрация к тому эпизоду, когда согрешившие в раю первые люди были извержены на грешную землю и должны были сами добывать себе пропитание. 

Вообще, насколько мне известно, пигмеи живут и охотятся коллективно. Я полагаю, что жить индивидуальными семьями возможно лишь в том случае, когда джунгли буквально "кишат" всяким зверьём и добыть себе пропитание не составляет большого труда. 

Кто хозяин охотничьего трофея?

"Американский антрополог Кристин Хоукс свела воедино сведения о том, что происходит в общине после того, как охота, индивидуальная либо коллективная, завершилась успехом. Результат исследования оказался довольно неожиданным. У аче, например, 83% мяса, которые достаются членам данной семьи, поступают в её распоряжение не от мужа женщины и отца её детей, а от посторонних охотников. Делёж добычи происходит таким образом, что тот, кто добыл крупного зверя, не имеет при этом ни малейшего преимущества перед прочими членами общины. Обычно по окончании разделки туши самый старый из мужчин руководит разрезанием её на куски и приготовлением трапезы. Его действия могут вызывать комментарии, но никаких серьёзных споров не возникает. Сам добытчик никак не может контролировать происходящее. Вот вам первобытный коммунизм.

Считается в высшей степени неприличным претендовать на большую порцию, особенно в условиях, когда трапеза каждого происходит на виду у других. Лишь кто-нибудь из детей может попросить добавку, и просьба бывает удовлетворена. Но за ней могут последовать и замечания от взрослых, что делать так не стоит: «делись с другими, и тогда они позже поделятся с тобой!»

Те же обычаи практикуются в другом конце света, у африканских хадза. Самые мелкие из охотничьих животных, регулярно добываемых хадза, весят около 40 кг. Но тот, что убил зверя, не имеет решающего голоса, поскольку правила таковы, что он с самого начала не является хозяином добычи. Не получает он и самой большой порции во время разделывания туши, которое происходит тут же, где животное было добыто. После этого члены каждой семьи уносят мясо в лагерь и лишь в этот момент оно становятся их собственностью.

Эти порции очень сильно варьируют по величине. Они тем больше, чем крупнее добыча, но не намного, так как в этом случае увеличивается и число претендентов. Это ставит под удар даже то, что уже унесено в лагерь: заслышав об успехе, сюда стекаются люди из других общин, и с ними нельзя не поделиться.

Семья успешного охотника получает большую порцию мяса, чем все остальные, если масса жертвы превышает 180 кг, но если вес её меньше, то она не получает никаких преимуществ. В первом случае охотнику достаётся около 10%, а остальным — по 5%. Во втором доля и его и других семей составляют около 5% живого веса жертвы.

Деревня как "детский сад".

Е. Н. Панов описывает коллективную заботу о детях у пигмеев эфе.

"Этнограф Паула Ивей на протяжении двух месяцев 1988 и 1989 гг. изучала образ жизни пигмеев в 18 деревнях, разбросанных на площади 36 кв. км.  леса Итури. Её особенно интересовало всё, что так или иначе связано с традиционной практикой заботы о детях. Проблема очень серьёзная, если учитывать низкую плодовитость женщин эфе и повышенную детскую смертность в условиях тотальной зависимости этноса от непредсказуемых капризов природы. В ответ на вопрос: «Кто у вас заботится о детях?» аборигены без колебания отвечали: «Мы все».

Исследование показало, что в заботе о потомстве, действительно, участвуют, в той или иной степени, все жители деревни, вне зависимости от пола и возраста. Необходимость такого положения вещей диктуется тем обстоятельством, что мать оставляет ребёнка в деревне на всё то время, которое она посвящает собирательству [1]. Распределение степени участия разных демографических подразделений в этой деятельности показано на рис. 7.6.

Рис. 7.6. Степень участия разных членов общины в уходе за детьми у пигмеев ака.

Нетрудно видеть, что на долю родителей приходится только 12.5% затрат на уход за детьми [2], то есть почти вдвое меньше, чем вклад со стороны прочих взрослых жителей деревни (22.5%). А почти половина всех затрат времени и усилий на опеку подрастающего поколения затрачивают сами дети — как родственные своим подопечным (например, сиблинги), так и не являющиеся их близкими родичами.

Ивей установила, что выживаемость детей в первые три года жизни достоверно зависит от числа лиц, принимавших участие в уходе за ними и только от этого фактора. Выжили те 15 малышей, которых опекали в среднем 10,8 членов общины, а не дожили до трёх лет 5, в заботе о которых принимали участие немногим более шести человек (Mann-Whitney тест, p = 0,05)".
 

К вопросу о врождённой агрессивности человека.

Как пишет А. А. Казанков (Агрессия в архаических обществах (на примере охотников-собирателей). М.: Ин-т Африки РАН. 2002. С. 105), «следует сразу отметить, что нам не удалось найти в этнографической литературе ни одного прямого указания, а тем более описания, хотя бы единственного случая убийства аборигена аборигеном в доконтактные времена», то есть в периоды до прихода европейцев.

Американский антрополог Дуглас Фрай пишет: «До прихода европейцев австралийские аборигены жили в состоянии мира, строго соблюдая право каждой общины на собственную территорию. Было бы преувеличением сказать, что в эти времена враждебные столкновения между ними отсутствовали полностью. Но имеющиеся данные ясно свидетельствуют о том, что такие события представляли собой крайне редкую аномалию в обществах этого этноса». 

"В целом, можно заключить, - говорит Е. Н. Панов, - что уровень межобщинной конфликтности в Западной пустыне до прихода колонизаторов был весьма низким. Этнографы писали, что аборигены здесь не воинственны. Известный авторитет в области австралийской полевой этнографии Р. Берндт специально указывал, что «…в центральной Австралии постоянная межплеменная вражда отсутствовала»."

Естественная матрилокальность.

М. Л. Бутовская и Л. А. Файнберг сообщают следующее (У истоков человеческого общества (Поведенческие аспекты эволюции человека). - М.: Наука. 1993. С. 85):

"Характерной чертой стада обезьян различных видов является большая стабильность женской его части и подвижность мужской. Самки всю жизнь остаются в том стаде, где они родились, напротив, самцы, как отмечалось на примере мартышек, павианов, макаков, систематически переходят из одного стада в другое."

Е. Н. Панов пишет про аборигенов Австралии:

"На основе детального демографического анализа, проведённого этнографами в конце 1960-х гг., был сделан вывод, что постоянные перемещения молодых мужчин в поисках брачных партнёров были здесь скорее правилом, чем исключением. При этом браки оказывались частично «межэтническими», так что женихам приходилось осваивать местные диалекты".

Песенка - к Богу лесенка.

По сообщению Е. Н. Панова, "у некоторых племён пигмеев, населяющих дождевые леса Конго, женская речь более напоминает пение, и в каждое высказывание включены обрывки песенных текстов. Всё это придаёт разговору между ними большую громкость и музыкальность, тогда как беседы между мужчинами, хотя и не лишены пантомимного и жестового аккомпанемента, ведутся в более сдержанном и приглушённом тоне. Британский этнограф Джером Льюис видит одну из причин этого в том, что общий характер поведения представителей разных полов здесь принципиально различен в силу специализации их функций в сфере хозяйства. Женщины, занятые собирательством, перемещаются по лесу группами в сопровождении детей. Они находятся в постоянной опасности нападения со стороны какого-нибудь крупного млекопитающего. Шумное поведение такой компании способствует в какой-то степени отпугиванию хищников и, кроме того, создаёт ощущение сплочённости группы, что позволяет хотя бы отчасти снизить чувство тревоги. Мужчины-охотники, напротив, прилагают все усилия, чтобы оставаться незаметными, без чего есть риск вернуться на стоянку ни с чем".

Упоминания о "женских" языках встречались мне не раз в литературе по этнографии. Правда, никто ещё не удосужился досконально изучить эти языки. Поэтому, в остутствие корпуса знаний и сведений, каждый может говорить всё что угодно. 

Я, со своей стороны, тоже скажу пару слов. По моему мнению, связь "женских" языков с пением заслуживает самого пристального изучения. Потому что известна такая точка зрения, что сначала люди научились петь, а потом стали говорить. В этом смысле, первоначальный язык человечества мог быть "женским" и владели им только женщины. И, возможно, в "женских" языках сохранилось нечто от структуры первого - "ангельского" - языка. 

Пигмеи. Белый мужик, обнимающий пигмеек, выглядит как педофил среди детей 

 

Хищный самец и травоядная самка.

Энн Соломон считает, что центральная метафора в фольклоре бушменов — это противопоставление хищнической натуры самца и растительноядности самки. Соответственно, мужчины приравниваются к хищным животным, а женщины — к травоядным. Даже взаимоотношениям между хищником и жертвой в мире животных придаётся сексуальная окраска. Сам процесс поедания мяса уподобляется у аборигенов племени !кунг  половому акту. А предшествующее ему ухаживание видится как взаимодействие между активным хищником и пассивным фитофагом.

Е. Н. Панов приводит забавный пример гендерного символизма у этноса арапеши — аборигенов Новой Гвинеи. У них ямс, который служит основой материального благополучия народа, выступает также в качестве сакрального объекта в его мифологии и верованиях. Клубни этого растения подразделяются на мужские (вытянутые, длиной более метра) и женские (округлые).

Пример гендерного символизма у этноса арапеши. Корнеплоды ямса: слева — декорированные «мужские», справа — связка «женских».

Эта классификация поразительным образом сходна с принятой у бушменов сан Южной Африки: круглое и толстое — «женское», тонкое и стройное — «мужское». 

«Женское» у бушменов представляется как круглое - толстое - низкое - широкое - тупое - слабое, а «мужское» как тонкое - стройное - высокое - узкое - острое - сильное. В воображении рисуется какое-нибудь маленькое травоядное животное, поражённое копьём. Копьё — это «мужской» инструмент, и, в общем, копьё является продолжением фаллоса; недаром все маньяки мужского пола, ибо только у них имеется инструмент для совершения сексуальных преступлений.

Но отсюда вытекает логическое умозаключение о том, что охотник, убивающий дичь, является "нечистым" человеком. Интересно было бы рассмотреть т. наз. "неолитическую революцию" под этим углом зрения. Не был ли переход к земледелию стимулирован желанием уйти от скотобойни и кровищи?

Да, и ещё одна бесплотная мысль просится к воплощению и оформлению. Мне на ум пришли палеолитические "венеры", когда я подключил своё воображение. И в самом деле, "круглое - толстое - низкое - широкое - тупое - слабое" подходит для описания большинства "венер". 

Обнажённый патриархат.

Описание Е. Н. Пановым жития-бытия в мужских "междусобойчиках" западной Океании удивительным образом совпадает с древнегреческими гомосексуальными практиками.

"У тех этносов, о которых идёт речь, переход мальчика в статус полноценного мужчины возможен лишь по окончании длительного периода, во время которого он играет роль пассивного партнёра в гомосексуальных отношениях с мужчинами старшего возраста. Аборигены объясняют этот свой обычай следующим образом. Квинтэссенция мужского начала — в обладании спермой. Её нет у мальчика, так что он должен получить её от того, у кого она есть, и только тогда он станет мужчиной. При этом считается, что такая практика способствует не только лучшему физическому развитию юнца, но и совершенствованию его умственных способностей. <...> Возраст детей, которые становятся вовлечёнными в гомосексуальные связи со старшими, варьирует от шести-семи до одиннадцати-тринадцати лет.

Остров Малекула. У обитателей его северной части характер этих отношений наиболее чётко структурирован и организован по щадящему, в общем, режиму. Когда отец ребёнка решает, что настала пора инициации, он присматривает наиболее подходящую кандидатуру его будущего «руководителя» (буквально, guardian). На протяжении месяцев тот выполняет роль «мужа» своего подопечного. Только он имеет право входить с ним в половой контакт, партнёры постоянно держатся вместе, так что доверительная связь между ними приобретает характер моногамии.

Саванны южного побережья Новой Гвинеи. Здесь детей из нескольких близлежащих деревень, по достижении ими 13 лет, объединяют в группу, которая затем на протяжении нескольких месяцев содержится в изоляции в специальном помещении. Они оказываются в это время доступными пассивными партнёрами для аногенитальных контактов с подростками старшего возраста, которые до этого уже испытали их судьбу. Первоначально это его двоюродный брат, отпрыск сестры отца либо брата матери. Но в дальнейшем ему приходится покорно отвечать на домогательства родичей, принадлежащих другой, отдалённой ветви линиджа. Впрочем, обычай этот столь прочно укоренён в культуре, что инициируемый воспринимает всё происходящее как нечто вполне согласующееся с естественным порядком вещей. Так что ни у кого и в мыслях нет воспрепятствовать требованиям традиции, воспринимаемой в качестве закона. Тем более, что по окончании своего заключения сам этот юнец, приобретя более высокий статус «холостяка», будет уже в роли активного партнёра «способствовать» процессу маскулинизации детей подросшего к тому времени поколения. Таким образом, повышение в социальном ранге от юнца к самостоятельным подросткам происходит по принципу конвейера".

Язык и пенис.

В записи "Гомотипия человеческих органов" говорилось о том, что "гомотипически половому члену соответствует язык".

Е. Н. Панов, ссылаясь на книгу «Остров менструирующих мужчин» выдающегося британского исследователя обычаев жителей Океании, Яна Хогбина, говорит о двух актах мужской инициации обитателей острова Вогео. В первом акте его инициации ему надрезают язык, для того, чтобы избавить его от «чуждой» женской (материнской) крови. Женщина регулярно избавляется от неё естественным путём во время месячных. А мужчина должен делать это искусственно. Этой цели служит второй акт инициации, обозначающий «обучение менструировать». Юноша заходит в море по колено и надрезает себе половой член, так, чтобы кровь (дурная!) ушла в воду и не могла бы причинить вреда прочим членам общины.

Комментируя сей ритуал, Е. Н. Панов указывает на параллель в другой части света. У африканского этноса ндембу менструальная кровь, как и пролитая во время убийства, считается дурной и ассоциируется с чёрным цветом, в отличие от красной, которая сопутствует охотничьему промыслу.

Я же, для себя, отмечу вероятную связь между женской менструацией и мужским обрезанием. Очевидно, что второе "вытекает" из первого: не будь менструации, не было бы и обрезания. В этом смысле, обрезание можно рассматривать как "эрзац-менструацию".

К этому надо присовокупить и феномен высунутого языка.

Святая Евпраксия и дьявол, толкающий её в колодец. Около 1500 г. Неизвестный автор.

Что было раньше: язык или человек?

«Сознание слагается и осуществляется в знаковом материале, созданном в процессе социального общения организованного коллектива. Индивидуальное сознание питается знаками, вырастает из них, отражает в себе их логику и их закономерность. Если мы лишим сознание его знакового идеологического содержания, от сознания ничего ровно не останется… Сознание может приютиться только в образе, в слове, в значащем жесте и т.п. Вне этого материала остаётся голый физиологический акт, не освещённый сознанием, т.е. не истолкованный знаками… Знак может возникнуть лишь на межиндивидуальной территории, причём эта территория не «природная» в непосредственном смысле этого слова... Необходимо, чтобы два индивида были социально организованы» (Зинченко В.П. Сознание и творческий акт. - М: Языки славянских культур. 2010. С. 77).

Значит, для появления сознания необходима уже готовая знаковая система, то есть язык. Без языка нет и не может быть сознания. 

Архиважно то, что язык символов хронологически предшествует сознанию; сначала появляется язык, а затем — сознание. Всё-таки "в начале было Слово"...

Похоже на то, что система символов появилась прежде человека (поскольку человек без сознания — это не человек, а "овощ"). Как она появилась, - это уже другой вопрос. Но по факту получается, что язык — это своего рода "сковородка", на которой сырое яйцо превращается в яичницу. Обезьяна — это "яйцо", а человек — "яичница". Как говорил Максим Горький, "человек что картошка: если как следует не прожарить, ни к чёрту не годится".

О главных темах первобытного творчества.

Е. Н. Панов, затрагивая тему верхнепалеолитического искусства, говорит, что в юго-западной Европе главной темой первобытного творчества были изображения животных. В выборке Андре Леруа-Гурана (1911–1986) из 1522 скульптур и гравюр, найденных во всех регионах юго-западной части этого континента, на их долю приходится 1404 и только в 118 (7,7%) зафиксирован облик людей. 

Если обратиться теперь к образу человека, то здесь обращает на себя внимание поразительная диспропорция в количестве изображений мужчин и женщин. 3. А. Абрамова, которая обобщила весь доступный ей материал с территории Евразии, получила следующие цифры. В выборке из 512 находок образ женщины запечатлён в 266 случаях, мужчины — в 24, и человека без определённых признаков пола — в 128. Кроме того, 94 памятника дают образ человекоподобных (зооморфных или аптропоморфных) созданий. Итог этих подсчётов таков: около 52% общего количества памятников составляют женские изображения, около 5% — мужские, около 25% — изображения человека без определённых признаков пола, около 18% — человекоподобные существа.

Учёные предпринимали множество попыток объяснить, почему в палеолите Евразии женские изображения количественно преобладают над мужскими. Что касается Е. Н. Панова, то он склоняется к мнению американского археолога Дейла Гутри, который считает, что женщин изображали мужчины, следуя тем же самым импульсам, которые на протяжении всей истории изобразительного искусства руководили художниками, работавшими в жанре ню. 

Лукавые антропологи.

Е. Н. Панов на 188-й странице своего труда "Человек – созидатель и разрушитель: Эволюция поведения и социальной организации" (М.: Издательский Дом ЯСК, 2017) рассказывает о пещерной живописи:

"Пещера Шове с была открыта в 1994 г., позже, чем знаменитые Альтамира и Ласко на 115 и 54 лет, соответственно. Она оказалась грандиозным музеем первобытного искусства — 425 образцов графики и живописи, размещённых на высоченных стенах (18 м) залов и галерей общей длиной 800 м. Первые исследователи всего этого изобразительного богатства, изучив его сразу же после открытия пещеры, пришли к выводу, что оно было создано в ориньякский период, примерно 32 тысячи лет назад (Clottes et al. 1995).

Однако это заключение было встречено некоторыми археологами с явным неодобрением. Критики утверждали, что всё известное к тому времени о способности наших предков создавать реалистические изображения объектов внешнего мира на плоскости вопиёт против этих датировок. 

Разумеется, эти возражения первоначально были чисто умозрительными, но именно они заставили учёных провести новое тщательное исследование с использованием всего арсенала новейших методов определения возраста артефактов. В итоге был сделан вывод, что гравированные изображения животных были нанесены на камень не раннее, чем 26 тысяч лет назад, в эпоху граветт, сменившую ориньяк примерно 27 тысяч лет назад (Combier, Jouve 2012). Иными словами, они оказались на 12 тысяч лет моложе, чем предполагалось сначала".

Странно это, странно это... Англоязычная Википедия противоречит профессору Панову: "Даты были предметом споров, но исследование, опубликованное в 2012 году, подтверждает отнесение искусства к ориньякскому периоду, приблизительно 32 000-30000 лет назад. Исследование, опубликованное в 2016 году с использованием дополнительных 88 радиоуглеродных данных, показало два периода обитания, один от 37 000 до 33 500 лет назад, а второй от 31 000 до 28 000 лет назад, причём большинство чёрных рисунков относятся к более раннему периоду".  

Эволюционный педоморфоз?

Е. Н. Панов говорит, что "поведение бонобо во многом сходно с тем, что наблюдается у молодых особей шимпанзе. Это обстоятельство, как и многие особенности строения бонобо, дают основание рассматривать этот вид как своего рода педоморфную версию обыкновенного шимпанзе" [1]. О том же пишет Александр Марков в статье "Бонобо ведут себя по-детски".

Интересно, что А. А. Казанков, говоря о женщине как вершине биологической эволюции, утверждает, что женское лицо педоморфно (Источник). 

Так, так, так... А как люди представляют себе инопланетян — существ заведомо более "продвинутых" в эволюционном плане?

Я написал "инопланетяне" в поисковике "Яндекс" и посмотрел на кучу однотипных картинок. 

О причинах "излома" родового общества.

Почему матриархальные (= семейно-родовые) общества уступили место патриархальным (= корпоративным) обществам? Почему родовая жизнь, жизнь в "большой семье", перестала быть самоценностью?

Для понимания и осознания того глобальный переворота на "изломе" Бронзового века, я приведу две иллюстрации. 

1. Когда-то давным-давно, кажется, ещё в прошлом веке, я читал в газете серию репортажей про семью староверов Лыковых под общим названием "Таёжный тупик". И, помнится, там говорилось о зернышке пшеницы, которое Лыковы случайно обнаружили в одном из мужских сапогов. Они расценили это зерно как Божье благословение, как подарок с небес, и, посадив зерно в землю, дежурили возле него денно и нощно, чтоб - не дай бог - мыши не съели колосок. Только на пятый год они испекли первый каравай хлеба.

2. Возле села Гагарино Липецкой области, где я живу, археологи раскопали стоянку верхнего палеолита. Ближайшая известная стоянка — Костёнки недалеко от Воронежа. Вполне может быть, что около 23000 - 21000 лет назад между этими стоянками вообще не было человеческих поселений. То есть существовала одна "большая семья" в округе на 100 вёрст. И в связи с этим возникает вопрос: могли ли люди позволить себе дурковать в той "семье" так же, как они дуркуют ныне? Ныне исчезло какое-то село в Нечерноземье, - да и хрен с ним: людишек на Земле развелось так много, что исчезновения отдельных сёл и даже городов никто не замечает. А в те времена гибель одной "большой семьи" была равнозначна гибели мира. " Ибо в небольшом тесном коллективе, сплочённость которого противопоставлена агрессивности внешнего мира и составляет саму основу выживания, любой разлад подобен раковой опухоли. В конфликт постепенно будут втягиваться всё новые и новые участники, что ведёт к нагнетанию напряжённости в отношениях между всеми и каждым и грозит, в конечном итоге, распадом общины" (Е. Н. Панов).

Вот в чём причина "излома" родового общества: матери в "больших семьях" нарожали слишком много людей, и жизнь человеческая перестала цениться. Мы храним и лелеем одно зёрнышко, но выбрасываем в мусор целые буханки хлеба, когда производство хлебо-булочных изделий поставлено на поток.

Новое знакомство. Автор К.В.Лемох. (1885). (А впереди - две мировые войны.)

Начатки матриархата.

"Философами разных направлений не раз высказывалось мысль, что человек есть существо «недостаточное». Как утверждал, например, Арнольд Гелен [1], в отличие от всех прочих млекопитающих биологическую специфику человека определяют скорее морфологические недостатки, нежели преимущества. Здесь и отсутствие таких качеств, как развитый волосяной покров (что влечёт за собой незащищённость от непогоды), и естественных органов нападения и защиты (например, способности быстро бегать). Это слабое развитие органов чувств и опасный для естественного существования «недостаток в инстинктах», а также чрезвычайно продолжительный период младенчества и детства, когда индивид нуждается в опеке и защите со стороны взрослых особей [2].

Так что первая задача наших пращуров состояла в том, чтобы, фигурально выражаясь, выработать стратегию существования, которая минимизировала бы их морфологическое несовершенство и позволила бы противостоять слепым силам природы. Понятно, что осуществить это удалось бы лишь на том пути, при котором как можно больше преимуществ можно было извлечь из кооперации, начинающейся, естественным образом, с отношений между матерью и её детьми", - говорит Е. Н. Панов.

William-Adolphe Bouguereau. The Motherland.

------------------------------------------------------------------------

[1] Арнольд Гелен (1904–1976) — немецкий философ и социолог, один из основателей философской антропологии, автор книги «Человек, его природа и положение в мире».

[2] Эта «недостаточность» человека обыгрывается в мифе о двух братьях-близнецах — Прометее и Эпиметее («думающий прежде» и «думающий после»). Зевс поручил Эпиметею распределить способности между людьми. Непредусмотрительный Эпиметей почти всё отдал животным, оставив людей беззащитными; получилось так, что животные были заботливо снабжены всем необходимым для жизни, а человек «наг и не обут, без ложа и без оружия». Поэтому у людей нет рогов, клыков, когтей, ядовитых зубов, клешней и крыльев, чтобы быстро улетать. Хотя Эпиметей в мифе представлен как «думающий задним умом», люди тоже "хороши", - они, из-за своей лени, явились к Эпиметею за качествами и способностями позже всех других животных. Чтобы исправить ошибку брата, который обделил людей защитными устройствами, Прометей похитил у богов огонь и отдал его людям. Вот таково свойство мифа, что тут "крыша поедет", если станешь размышлять и разбираться, кто же из братьев сотворил благо для человечества, и кто из них причинил ему вред.

Есть искусство — есть человек, нет искусства — нет человека.

"Человечество «возникло» не тогда, когда наши предки окончательно сформировали так называемые «сапиентные» [1] черты строения и внешнего облика, а лишь в момент появления способности творить второй, виртуальный мир, параллельный миру природы. Учёные называют его по-разному, например, «Действительность 2» (Мартынов 1966), или «своё собственное выражение бытия» (Хёйзинга 1997). Сначала это были мифы, потом религия, далее — философия, наука, а одновременно со всем этим — произведения искусства" (цит. по: Е. Н. Панов. Человек – созидатель и разрушитель: Эволюция поведения и социальной организации. — М.: Издательский Дом ЯСК, 2017). 

В принципе, я всё время о том же говорю: человечеству примерно столько же лет, сколько самым древним пещерным рисункам. Самое древнее произведение изобразительного искусства, известное на сегодняшний день археологии, это кабанчик-бородавочник из Сулавеси, который датируется 45,5 тыс. лет назад (Источник). Стало быть, неандертальцы никак не вписываются в историю человечества, поскольку не оставили они после себя примеров фигуративного искусства. Есть искусство — есть человек, нет искусства — нет человека.

Здесь ещё надо подчеркнуть, что подлинное искусство всегда "играет" смыслами. И, в этом отношении, оно мифологично. Оно является "вопросительным знаком" о смысле бытия. Как пишет выдающийся теоретик психологии Виктор Франкл [2], «…Быть человеком — значит выходить за пределы самого себя…, всегда быть направленным на что-то или на кого-то, отдаваться делу, которому индивид посвятил себя, либо другому, кого он любит, или богу, которому он служит». «Человеческое бытие всегда стремится за пределы самого себя, всегда устремляется к смыслу. Тем самым главным для человеческого бытия является не наслаждение или власть и не самоосуществление, а скорее осуществление смысла». 

«Лесные люди».

Территориальность семейных групп характерна для гиббонов, а групповая — для горилл и шимпанзе. Наименее выражена она у орангутанов.

Стало быть, орангутаны — самые мирные из обезьян. К тому же, говорят, что они и самые умные, и самые близкие к человеку по ДНК обезьяны. В переводе с малайского и индонезийского языков «орангутан» означает «лесной человек». Местные жители и правда считали их людьми, которые прячутся в лесах и притворяются немыми, чтобы не работать и не попасть в рабство.

Ныне мирные «лесные люди» находятся на грани вымирания из-за агрессивного поведения нелюдей. Хотя на бумаге орангутаны строго охраняются, местные жители продолжают на них охотиться. В основном охота идёт за детёнышами для продажи, но заботливая мама не отдаёт без боя своё дитя и чаще всего погибает в неравной схватке с браконьерами.

О причинах возникновения трипольских "протогородов".

А. М. Хазанов сообщает, что "в период казахских ханств из-за напряжённой политической обстановки значительное число аулов предпочитало передвигаться сообща. В 40-х годах XVIII в. султан Нурали и его братья, боровшиеся с враждебными им султанами Бараком и Батыром, старались держаться ближе к своей матери ханше Попай и даже зимовали вместе. Один из наблюдателей верно подметил, что казахов «опасность заставляла кочевать большими аулами». Но подобные объединения нескольких кочевых групп имели временный характер и распадались с окончанием конфликтов и наступлением затишья". 

Итак, опасность заставляет людей "кучковаться" и жить в больших поселениях...

Я уже не раз говорил о "протогородах" Триполья. Эти "протогорода" датируются 3700-3400 гг. до н.э. Около 3300 года все они дружно исчезли.

трипольский "протогород"

"Начало сосредоточения трипольцев в огромных поселениях ок. 3700 г. до н.э. примерно совпадает с предъямным археологическим горизонтом в степях, а их бегство из этих поселений ок. 3300 г. до н.э. – с началом зрелого этапа Ямной культуры и экспансии её носителей. Можно предположить, что давление со стороны степных индоевропейцев побуждало трипольцев сосредоточиваться в крупных центрах, где они чуствовали себя в большей безопасности", - пишет Сергей Петров (Источник).

Кактус Сан-Педро.

Марлен Добкин де Риос рассказывает про кактус Сан-Педро, который произрастает в Перу на склонах Анд. Он достигает 5–6 метров в высоту и пускает многочисленные побеги.

Южноамериканских шаманов интересовали психоделические и галлюциногенные свойства кактусового отвара, за которые отвечает алкалоид мескалин. Церемонии с употреблением кактуса ныне популярны не только среди колдунов, но и среди простых смертных. Говорят, редкая церемония Сан Педро обходится без тошноты и рвоты. Этому способствуют и содержащиеся в кактусе вещества, и даже его специфический вкус. Индейцы кечуа считают рвоту важным атрибутом физического очищения, без которого невозможно духовное. 

Интересно, что кактус Сан Педро (Huachuma), который используется в целительстве и шаманских ритуалах в Латинской Америке, объявлен национальным достоянием Перу (Источник). Однако он запрещён, например, в Германии. Как говорится, «что индейцу хорошо, то немцу смерть».

О скифских энареях.

"Энареи — женоподобные (μζ ακδνόβοκμζ) гадатели, носившие женское платье, усвоившие женские привычки и даже говорившие «подобно женщинам» (Her., I, 105; IV, 67; Ρ s. -Hipp., De äere, 29—30) — были, с точки зрения греков, самой экзотической корпорацией среди скифского жречества и, естественно, привлекали к себе наибольшее внимание.

Основные сведения о положении энареев в скифском обществе содержатся в двух литературных традициях, связанных с именами Геродота и Псевдо-Гиппократа. Отдельные намёки имеются и у других авторов. Из их сопоставления явствует, что:

1) энареи были профессиональной жреческой корпорацией, связанной с культом богини Афродиты — Аргимпасы (Her., IV, 67—68) ;

2) энареи являлись гадателями. «Искусство гадания даровано им Афродитою; они гадают при помощи липовой коры; гадатель разрезает её на три полоски, затем, переплетая их между пальцами и расплетая, произносит предсказание» (Her., IV, 67);

3) корпорация энареев имела наследственный характер. «Женоподобные» особенности энареев, явно связанные с требованиями религиозного культа, передавались также их потомству (Her., I, 105; см. также IV, 69);

4) энареи происходили из аристократических слоёв общества, может быть даже близких к царскому дому. Псевдо-Гиппократ (De äere, 30) отмечает, что энареи — «скифские богачи, не люди самого низкого происхождения, а, напротив, самые благородные и пользующиеся наибольшим могуществом» (Рs.-Hiνр., De äere, 30; см. также: Агistоt., Eth. Nie, VII, 7, 6; Clem. AL, Protreph., II, 24);

5) энареи пользовались значительным влиянием и престижем в скифском обществе. Псевдо-Гиппократ (De äere, 29) объясняет это тем, что «причину такого явления (т. е. «женоподобия» энареев.— А. X.) туземцы приписывают божеству и поэтому чтут таких людей и поклоняются им, каждый боясь за себя». Однако из сообщения Геродота, которое будет приведено дальше, следует, что боязнь энареев и гадателей вообще имела под собой и более реальные основания, потому что от их гадания иногда зависела человеческая жизнь.

Помимо энареев у скифов были и другие гадатели, «У скифов есть много гадателей, которые гадают при помощи множества ивовых прутьев следующим образом: принесши большие связки прутьев и положив их на землю, они раскладывают их порознь и затем, перекладывая прутья по одному, гадают; произнося предсказания, они вместе с тем снова собирают прутья и раскладывают их поодиночке. Таков у них исконный способ гадания» (Her., IV, 67).

Скифские гадатели, по-видимому, имели черты сходства с жречеством других иранских народов. На золотой пластинке из Амударьинского клада изображён жрец, который держит в руке прутья или палочки. Можно напомнить также про магов Мидии и Персии, «поющих молитвы и держащих в руках пучок тонких тамарисковых ветвей» ( Strabо, XV, 3, 14). Маги, по тому же Страбону (XV, 3, 15), произносят заклинания, «держа перед огнём связку прутьев».

Черты, роднящие скифских гадателей с магами, очевидно, не остались не замеченными и в древности. В схолии к «Поэме о зверях» Никандра (613) отмечается, что «маги и скифы гадают по мириковому дереву. Динон в первой книге третьей части говорит, что и мидийские предсказатели гадают по палочкам». Подобные параллели важны, потому что косвенным образом подтверждают высокие социальные позиции скифского жречества. Ведь привилегированное положение жречества в древнем Иране известно слишком хорошо, чтобы была необходимость напоминать о нём особо.

Наиболее подробный рассказ о деятельности скифских жрецов-гадателей содержится у Геродота (IV, 68—69). Речь идёт о гадателях, с помощью которых царь обнаруживает и истребляет злоумышленников против своей персоны. «В случае болезни царь скифский приглашает к себе трёх самых главных гадателей... по большей части они говорят при этом, что такой-то и такой-то из жителей, которого они называют по имени, ложно поклялся божествами царского очага, а клясться божествами царского очага у скифов в обычае преимущественно тогда, когда они желают дать величайшую клятву. Человека, на которого укажут как на клятвопреступника, тотчас хватают и приводят; когда он явится, гадатели уличают его в том, что он, по свидетельству гадания, оказывается клятвопреступником перед божествами царского очага и что вследствие этого болеет царь; обвиняемый отрицает это и с божбою уверяет, что он не преступил клятвы. Ввиду упорства обвиняемого цари приглашают других гадателей в двойном числе; если и эти на основании своих гаданий обвинят его в клятвопреступлении, то ему немедленно отрубают голову, а первые гадатели по жребию делят между собой его имущество. Если же вторые гадатели оправдают его, то вызываются новые и новые гадатели, и если большинство их оправдывает подсудимого, то первые гадатели сами присуждаются к смерти». Далее Геродот с подробностями описывает процедуру казни обвиняемых в лживом гадании, которых сжигали заживо, и продолжает: «Описанным способом сжигают гадателей и за другие провинности, называя их лжепророками. Царь не оставляет в покое и детей тех гадателей, которых он казнит; всех сыновей их он также убивает, но дочерей не трогает»" (А. М. Хазанов). 

"Мы не рабы, рабы не мы".

А. М. Хазанов, рассказывая про рабов и особо бедных людей среди скифов, говорит, что в их могилах "инвентарь вообще отсутствует". 

Интересно, что в современных русских погребениях тоже не имеется никакого инвентаря.

 

О троичном социальном членении индоевропейского общества.

Разработанная Ж. Дюмезилем концепция о троичном социальном членении индоевропейского (арийского) общества ни у кого не вызывает возражений. За исключением рабов, свободные члены этого общества разделялись на три сословия: сакрально-жреческое, военно-аристократическое и рядовое, общинное. Однако, на самом деле, мы видим лишь два слоя, так как во главе индоевропейского общества стояли «цари» или вожди, обладавшие также сакральными функциями. То есть, «цари» совмещали в себе и функции первосвященников. А где священство всё же дозволялось как автономный институт, там оно было под пятой у «царей», как, например, в Византийской или Российской империях. И, фактически, надо говорить о разделении индоевропейского общества не на три, а на два слоя: вождество (в более развитых формах - царская камарилья или государственная бюрократия) вкупе со священством, и рядовые подданные вождя. 

В принципе, архаические общества тоже были "двухслойными", состоявшими из сакральной и мирской неравновесных половинок. Причём, эти половинки были "пульсирующими": во время религиозных праздников сакральная половинка общества сильно "раздувалась", вмещая в себя едва ли не всех членов общества, а в обычные дни жизнь в сакральной половинке едва теплилась. Только, в отличие от индоевропейского общества, в архаических обществах не имелось военно-аристократического сословия.

Матриархальное общество по всем параметрам соответствует архаическому обществу. Если существовали патриархальные теократические общества, то, спрашивается, почему не могли существовать матриархальные теократии? В такого рода теократии вместо Библии имелся матриархальный Миф [1], определявший умонастроения общины; вместо пророков Яхве имелись пророчицы Богини, возвещавшие её волю; вместо св. Предания имелась многовековая Традиция, своего рода матриархальный "адат", по которому люди ладили друг с другом. И при таком порядке «цари» или вожди нужны были людям так же, как собаке — пятая нога.

Теперь возникает вопрос: можно ли назвать троичное социальное членение индоевропейского общества традиционным? Подлинно ли оно традиционное? Или оно фейково-традиционное? 

Потому что у нас имеются гораздо более древние "двоичные" общества. И индоевропейское военно-аристократическое сословие, на фоне тех обществ, выглядит просто как раковая опухоль. Если брать здоровое социальное "тело", то оно "двоично"; в нём есть сакрально-жреческая "душа" и общинное "тело". А третий элемент — военная аристократия, подчиняющая себе "душу" и подавляющая "тело", — появляется в виде социального недуга. 

-------------------------------------------------------

[1] Здесь "миф" в том смысле, как его понимает А. Лосев.