«Бабуинская» теория в антропологии.

(Из книги Криса Найта "Blood Relations: Menstruation and the Origins of Culture").

В конце девятнадцатого века многие учёные-естественники, антропологи и социологи материалистического лагеря полагали, что законы конкуренции и отбора, открытые Дарвином, могут быть распространены на всю социальную сферу человека. Казалось логичным предположить, что если люди унаследовали свою анатомию и физиологию от какого-то обезьяноподобного предка, то они, вероятно, унаследовали свои социальные институты, язык и сознание таким же образом. 

Что касается социальной жизни, то самым основным институтом считалась «семья», которая, как утверждалось, произошла от систем спаривания нечеловекообразных приматов. Концепция Дарвина о происхождении брака основывалась на наблюдении, что самцы млекопитающих обычно конкурируют друг с другом в сексуальном плане, и победители монополизируют самок. Это предполагалось как выражение универсального «сексуального закона», применимого в равной степени к людям и животным, — который сам Дарвин называл «законом битвы», согласно которому самцы «спорят друг с другом за самок и должны одержать победу над своими соперниками, прежде чем заполучить их».

Более века рисовались карикатуры на «пещерных людей», представляя их хищными дикарями, сражающимися друг с другом дубинками, и каждый победитель тащит домой за волосы самку.

В том смысле, что «закон битвы» соответствует сексуальной организации бабуинов, взгляды Дарвина и Летурно в этом контексте можно назвать «бабуинской» теорией происхождения человека. (Знаменательно, однако, что в качестве "предтечи" человека был избран бабуин — самое агрессивное и иерархичное животное среди всех приматов.)

Драка двух самцов-анубисов (Papio anubis). Национальный парк Серенгети, Танзания. Фото Mattia Dantonio. Анубисы живут группами, у них развита социальная иерархия. Самцы часто дерутся за доступ к самкам и за более высокий статус в иерархии.

Эта «бабуинская» теория не исчезла с окончанием XIX века, но перешла в XX век и заняла центральное место в великолепном мифе Фрейда о «первобытной орде». Фрейд взял мотив орды непосредственно у Дарвина. Он предполагал, что наши докультурные обезьяноподобные предки-самцы были свирепыми сексуальными соперниками, каждый из которых вступал в жестокий конфликт со всеми остальными в попытке монополизировать целые гаремы самок. В «Тотеме и табу» Фрейд изобразил переход на культурный уровень как восстание, когда группа сексуально озабоченных сыновей внутри первобытной орды восстала против своего тиранического отца, убила его, съела его — а потом, видимо устыдившись содеянного, коллективно объявила каннибализм, инцест и убийство вне закона. 

Люсьен Фрейд с дедом Зигмундом

Навязчивая теория Фрейда незаметно проникла в мышление многих антропологов, включая Малиновского, Рёхейма, Леви-Стросса и, позднее, Робина Фокса. Общим для теорий Дарвина, Фрейда, Леви-Стросса и Фокса было неоспоримое, казалось бы, аксиоматическое предположение: женщины являются и всегда были пассивными сексуальными ценностями, за которые борются и которыми манипулируют доминирующие мужчины. В работах всех этих мыслителей утверждается, что мужское господство предшествовало созданию человеческого общества и продолжалось нерушимо и неоспоримо на протяжении всего зарождения человечества и последующего развития. Большинство антропологов первой половины  XX века считали стайных, наземных обезьян – как правило, павианов – лучшей моделью «проточеловеческой орды. Было отмечено, что среди павианов сексуальное соперничество между самцами, как правило, бывает жестоким, причём победители обычно монополизируют целые гаремы самок, полностью исключая своих соперников из системы размножения.

В 1960-х и начале 1970-х годов Фокс был самым известным социальным антропологом, проявившим интерес к эволюционной теории и социальному происхождению человека. Фокс считал само собой разумеющимся, что древнейший «мужчина» организовывал свою половую жизнь посредством конфликта, когда самцы конкурировали друг с другом за самок. У мужчин, как и у бабуинов, «статус самца измеряется его контролем над самками». В случае обоих видов: «Результатом репродуктивной борьбы является социальная система, которая является глубоко иерархичной и конкурентной». В Великобритании и Соединённых Штатах такие книги, как «Голая обезьяна» Десмонда Морриса (1967) и «Территориальный императив» Роберта Ардри (1969), развивали эти идеи и в одночасье стали бестселлерами, издавались по частям в популярной прессе и неоднократно транслировались по радио и телевидению. Маршалл Салинс назвал всё это «мифом о происхождении западного капитализма» — мифом, который решительно затмил Книгу Бытия.

Крис Найт иронизирует над дарвинизмом, называя его отражением британского капитализма XIX века. В «Диалектике природы» соратник Маркса, Энгельс отметил, что Дарвин не знал, какую горькую сатиру он написал на человечество, и особенно на своих соотечественников, когда показал, что свободная конкуренция, борьба за существование, которую экономисты прославляют как высшее историческое достижение, является нормальным состоянием животного мира. Сам Маркс ранее писал, что капиталистическое общество «не есть общество; это, как говорит Руссо, пустыня, населённая дикими зверями».