Патриархат и депопуляция.

Ognersan совершенно справедливо отмечает, что "для сохранения численности населения на одном уровне нужен суммарный коэффициент рождаемости около 2,1–2,4 ребёнка на одну женщину в течение жизни. Это возможно только тогда, когда практически все слои общества имеют детей — и бедные, и средний класс, и богатые" 

В современном социально расслоённом патриархальном обществе лишь самые богатые 10–15 % населения "могут позволить себе 3–5 детей и нанимают нянек, частные школы и т.д. Нижние 70–80 % (бедные и нижний средний класс) не могут позволить даже одного-двух без серьёзного падения уровня жизни.

Математика простая и беспощадная: когда рожают только богатые, а их всего 5–10 %, общий коэффициент рождаемости неизбежно падает до 1,0–1,3 и ниже ребёнка на женщину. Это уровень Южной Кореи (0,72), Италии (1,20), Испании (1,19) и почти всей Восточной Европы.

Коэффициент рождаемости в странах мира

Вывод, который почти никто не хочет произносить вслух: чем больше неравенство доходов и богатства в обществе, тем быстрее оно вымирает. Ирония в том, что именно «успешное», «победившее», сверхбогатое общество само себя стерилизует быстрее всех. Богатые продолжают рожать (немного), бедные перестают рожать совсем, а средний класс исчезает. Итог: через 2–3 поколения — нация превращается в горстку сверхбогатых стариков и огромное количество бедных одиночек без детей" (см.: Почему неравенство богатства = вымирание нации).

В принципе, всё правильно, всё так и есть. Однако я вижу эту картину под несколько иным углом зрения. Вот, посмотрите, какую хижину слепил мужик в Мали.

Если бы я слепил такую хижину из подручного материала, то каковы были бы мои шансы привести нормальную девушку в такое жилище с земляными полами? Почти никаких. Тогда почему же в Мали такая высокая рождаемость — 5,51? Очевидно, там, где люди живут в одинаковых условиях, бедность не унизительна. Люди ощущают себя бедными лишь в сравнении с богатыми. А где такого сравнения нет, или, по крайней мере, оно не бросается в глаза, там можно жить и размножаться в самых скромных условиях. 

Вот оно, неравенство: судя по всему, маленький домик в центре — с печным отоплением, а рядом стоят дома со всеми "удобствами". 

Если б я жил в таком доме с молодою женою, её подруги из домов со всеми "удобствами" говорили бы ей: "да как же ты, такая молодая и красивая, живёшь в такой халупе?!" Понятное дело, что парню, живущему в этом домике, молодую да красивую жену не сыскать... И не потому, что он — плохой, не годный для семейной жизни, а потому что он не соотвествует высоким стандартам, которые показывают обществу богатые 10–15 % населения. Эти стандарты повсюду рекламируются, постоянно мельтешат в телевизионных картинках и создают впечатление, как будто такие стандарты являются "нормой" современной семейной жизни. Многие мужчины (в том числе и я) не дотягивают до этой "нормы", а потому и не спешат заводить детей. Хотя, если бы они жили в деревне, где дома строятся из подручного материала, как в Мали, скорее всего у них были бы жёны и дети, и они явили бы себя прекрасными мужьями и отцами. 

Моя бабка по матери жила в доме с земляными полами, родила и воспитала шесть детей. Тогда, в первой половине XX века, в русской деревне многие жили в таких домах, и не стыдились своей бедности. Сейчас богатство бьёт по глазам: ты идёшь по улице и видишь такие "дворцы", по сравнению с которыми твой дом выглядит как жалкая лачуга, хотя он несравненно лучше того, в котором жила бабка.