Образ лебедя в традиционном мировоззрении бурят

Лебеди играли важную роль в культуре неолита, об этом свидетельствуют многочисленные изображения птиц на петроглифах и на неолитической керамике. Например, на петроглифах Бесова Носа большая часть изображений посвящена лебедю и другим водоплавающим птицам в различных композициях. Есть мнение, что лебеди (и другие перелётные птицы) в религии неолита символизировали «вестников» или «посланников» (ангелов) Богини.

Костяная пластика с изображением птицы. Возраст 32 тыс. лет (рис. 1) / Лебедь, вырезанный из бивня мамонта. Возраст 22 тыс. лет. (рис. 2) / Фигурка птицы, со стоянки Мезино. Ранний палеолит. (рис. 3)

А. А. Бадмаев в статье "Образ лебедя в традиционном мировоззрении бурят"  говорит, что "почитание лебедя населением Юго-Восточной Сибири прослеживается с палеолитического времени (находки нательных амулетов или украшений в виде лебедя с поселений Мальта и Буреть (Предбайкалье)) и имеет продолжение в последующие эпохи. 

В определённом смысле буряты наследовали эту традицию.

В весенний период на территорию Юго-Восточной Сибири мигрируют различные водоплавающие птицы, в том числе лебеди-кликуны (Cygnus cygnus). Существовал запрет на убийство лебедя, и мясо этой священной птицы не употреблялось в пищу. Определённая аналогия прослеживается у вепсов: последние полагали, что эта водоплавающая птица – «Божья птица», что, по И. Ю. Винокуровой, свидетельствует о тотемистических истоках такого почитания.

Хрестоматийным является сказание о прародителе хори-бурят Хоридое Мэргэне, женившемся на небесной деве, оборачивающейся в лебедицу, которая родила ему 13 детей (из них 11 сыновей, впоследствии ставших основателями отдельных хори-бурятских родов). Об орнитоморфности образа пра матери упомянутых выше бурят говорит её имя – Хобоши хатун ‘Царица Лебедь’, которое исследователи возводят к тюрк. хуба ‘лебедь’.

Образ лебедя у бурят, несомненно, наделялся женским началом. Это подтверждают как генеалогические легенды, так и эпика, и сказки бурят. Так, в сказании «Алтан Шагай мырген» говорится: «…в это время прилетают и садятся у дымового отверстия (урхэ дэрэнь) три лебедя; снявши крылья и превратившись в трех хорошеньких девушек, входят в юрту». Здесь любопытен повторяющийся в бурятском фольклоре образ трёх небесных дев-лебедей (для примера, предок хори-бурят Хоридой похищает лебяжье одеяние (или только крылья, вероятно, акцент делается на них как на отличительной черте птицы) у одной из таких девиц).

С образом лебедя увязывается также мотив оборотничества. В одном из фольклорных текстов хори-бурят показана сцена превращения, в которой герой насильно заставляет деву-лебедь принять человеческий облик:

Тем арканом

Я поймал лебедицу,

И со словами: «Будь человеком, или

Я тебя убью», –

Побил её так, что пух в висках и

Боках вытерлись,

И стала чёрной шкура,

Когда она не смогла вытерпеть,

В Жабхай ханшу

В золотую Тужи

В красавицу неописанную

Тогда она превратилась,

И я взял её в жёны.

Hilma af Klint (1862-1944) The Swan

Отдельно стоит коснуться проявления этого мотива в шаманской поэзии. В ней шаман хори-бурятского происхождения способен превращаться в лебедя для мистической схватки с другим шаманом. Это иллюстрирует легенда о братьях-шаманах Шаду и Биду. Другим примером перевоплощения в лебедя в шаманской поэтике является образ  шаманки Мишэлэ.  Считалось, что эта белая шаманка родилась в «южной стране» – в Южной Монголии на границе с Китаем, куда осенью она, обратившись в птицу, улетала, а весной возвращалась. 

Изображения лебедя в шаманской атрибутике хори-бурят раскрывают его функционал как ездового животного шамана (это подтверждается наличием металлических фигурок-подвесок данного пернатого на шаманском бубне) и его духа-помощника (украшение металлическими фигурками лебединой пары шаманского плаща).

Далее см.: Царевна-лебедь, О птицах в мезолитических погребениях Сев. Европы, Лебеди: приносящие свет солнца и уносящие души покойников