М. А. Энгельгардт о войне и государстве.

"Война создала государства; деспотизм укреплял их, сковывая вместе людей, непривыкших к подчинению («народы дикие любят независимость» etc.); рабство помогало их дальнейшему развитию", - пишет М. А. Энгельгардт.

"Первичный тип государства — военный тип; другого способа возникновения государств, кроме войны, не было. <...> 

В борьбе военных типов одерживал верх наиболее крепко скованный, т. е. наиболее проникнутый деспотизмом (в форме той или другой общественной иерархии) и наиболее обеспеченный рабами, за счёт которых правящие классы культивировали свои военные доблести. Этот процесс развития как нельзя лучше выяснен Спенсером, а любая история культуры или учебник всемирной истории иллюстрирует его.

Война между мелкими племенами создаёт более крупные агрегаты, которые продолжают взаимную грызню, пока не сформируется одно, два, три, десяток прочных, крепко связанных государств, — эти рано или поздно гибнуть под натиском нового роя мелких племён, среди которых возобновляется та же история.

Сотня скорпионов глотает друг друга, жиреет, раздувается, растёт; наконец, остаётся один, заглотивший всех остальных, чудовищный, осовевший, отяжелевший; откуда ни возьмись, врывается новая орава, разрывает его на клочки, затем обращается друг против друга: вот история всех народов и государств, созидавших и двигавших вперёд цивилизацию". <...>

"Мы уже знаем первый и капитальнейший результат войны, явившийся как бы программой или ключом вcero дальнейшего развития культуры. Повсюду, по всей земле, первобытный братский режим, первобытное племя-община выродились в деспотическую организацию под влиянием войны, «приучившей гнуться перед вождём, сначала временным, потом наследственным, и имевшей непосредственными последствиями рабство пленных, а затем и возникновение собственности, всё более и более эгоистической», — словом, положившей начало «общественной дифференциации»: тирании roспод и страданиям рабов, самодурству аристократии и раболепию массы, алчности богачей и зависти бедняков.

Здесь не лишнее будет сказать слова два об одной очень распространённой банальности, одной из тех «азбучных якобы-истин», составленных а priori, которые повторяет всякий попугай даже после того, как они опровергнуты фактами. «Война, — говорят нередко, — вызывая необходимость сплочения в видах самозащиты, развивала и укрепляла солидарность между членами племени». А priori тезис кажется правдоподобным; однако исследование фактов уничтожило его. Оказывается, что война не развивала, а разрушала
солидарность, заменяя её дисциплиной, дрессировкой, муштровкой, беспрекословным, нерассуждающим повиновением вождю, ничего общего не имеющим с чувствами симпатии, жалости, сострадания. Оказывается, что человек не мог раздвоиться: сделаться жестоким, хищным, коварным, бессовестным в отношении иноплеменников, оставаясь в то же время любвеобильным, бескорыстным, совестливым в отношении к  единоплеменникам. Выражаясь словами Спенсера, «привычка к насилию вне своего общества находится в противоречии с привычкой не совершать насилий внутри общества».

Задав таким образом основной тон развитию обществ, война продолжает действовать в том же духе. Она развивает жестокость и равнодушие к страданиям, мало того — страсть к резне и убийству. То общество одерживает верх в борьбе, которое проявляет наиболее увлечения, страсти, пыла в резне". <...>

"Деспотизм, развивавшийся параллельно развитию военных типов, должен быль создавать с одной стороны властолюбие, которое сводится, в сущности, к желанию давить, гнуть, приструнивать себе подобных, с другой — раболепие и затаённую злобу. Властолюбие, страсть к угнетению, странное удовольствие, которое человек находит в том, что все вокруг него дрожат, «пикнуть не смеют», стоят на вытяжку, затаив дыхание, — властолюбие, так же как и любовь к драке, не коренное, а приобретённое свойство человеческой природы, продукт цивилизации. У тех немногих племён, которые остались в стороне от общего движения человечества, этого свойства нет. Нет подчинения (оно заменяется добровольной кооперацией) и нет желания подчинять.

Европейские миссионеры должны были придумать для эскимосов новое слово «ноллегак», т. е. «господин», потому что в эскимосском языке такого слова (а в эскимосских головах соответственного понятия) не оказалось". <...>

"Толкуя о возникновении общественного прогресса под влиянием войн, Спенсер проводит параллель между обществами военного типа и немногими уцелевшими мирными племенами дикарей. На одной стороне оказываются жестокость, мстительность, коварство, деспотизм и раболепие, властолюбие

и низкопоклонство; на другой — «мир и братская любовь», безусловная правдивость и честность, «полное отсутствие жестокости, мстительности и насилия», уступчивость, отсутствие господ и рабов, начальников и подчинённых, властолюбия и раболепия, взамен которых существует добровольная взаимная помощь при всех работах". <...>

" Характеристика военного (римского) типа, которую делает Кидд, целиком применяется к любому из европейских государств: возникновение государства на почве военных предприятий; 

Князь Олег "метит" свою территорию, прибивая щит ко вратам Цареграда.

военное происхождение правящих классов; глубокое презрение к низшим (чернь, смерды, вилланы, быдло); рабство как фундамент всей общественной постройки; обожание военных доблестей и презрение к промышленнику,
ремесленнику, торговцу; политика, как эксплуатация слабых народов; деспотизм в государстве и семье, — всё это доведено до высшего расцвета Европой XVI—ХVII вв." <...>

«Медленное разложение военного типа» начинается только с XVIII вtка и является отрицанием прошлого, — не только прошлого европейских наций, но и всей прошлой истории человечества. Вместо прежних факторов прогресса — войны, рабства, деспотизма — выставляются диаметрально противоположные — мир, свобода, равенство. Эти новые принципы действуют так недавно, что вряд ли даже теперь, в кoнце XIX века, можно говорить о действительном смягчении нравов, об изменении натуры человека".

Книга М. А. Энгельгардта "Прогресс как эволюция жестокости" была издана в Санкт-Петербурге в 1899 году, но она до сих пор не утратила актуальности.