Материнское право как составная часть ius naturale.

"Понятие права нисколько не ограничивается жизнью человека, но распространяется и на всё творение. Весь мир подвластен одному и тому же закону материи. Общность права объединяет людей и животных, покоясь на их естественном родстве. Постулировавшееся ещё Пифагором и Эмпедоклом непрестанное переселение душ из одного организма в другой свидетельствует о том, какое единство усматривали в те времена во всём одушевлённом творении и сколь естественной должна была представляться общность единого великого физического природного закона. Лучше всего об этом пишет Плутарх во втором трактате «О мясоедении», где основные положения обоих названных философов представлены как продолжение древнейших греческих воззрений. Всё это нельзя представлять себе как пустую абстракцию. Древнее ius naturale — в отличие от того явления, которое в наше время известно под тем же именем — не является бессодержательной философской спекуляцией. Это историческая реалия, ступень в развитии культуры — более древняя, чем сугубо государственно-оформленное право; это выражение самой изначальной религиозной идеи, памятник пережитого человечеством опыта, явление столь же историческое, как и материнское право, которое само составляет одну из его частей", - говорит И. Бахофен во втором томе своего "Материнского права" (с. 175).

Это к вопросу о примордиальной, первоначальной, или, как её ещё называют, изначальной Традиции (с большой буквы). Как говорит И. Бахофен, ius naturale — это "выражение самой изначальной религиозной идеи". А материнское право является первым "оформлением" этой идеи. 

Однако современные традиционалисты мыслят иначе. Они не рассматривают архаичные матриархальные общества как носители и передатчики изначальной Традиции, они выдумывают какую-то мифическую Арктогею. 

"Носителем этой Примордиальной Традиции, по Генону и Вирту, был «гиперборейский» человек — одновременно и жрец, и царь, и труженик. Гиперборейцы населяли палеоконтинент Арктогею (или Арктиду), когда там царили совершенно иные, нежели теперь, климатические условия. Исследования рунического алфавита, а также иных форм письменности привели Германа Вирта к выводу, что их символизм оказывается действенным лишь за полярным кругом, где полгода стоит день и полгода ночь. То, что по крайней мере циркумполярные области были обитаемы с древнейших времен (палеолит), подтверждаемо в том числе и современными археологическими раскопками. О существовании палеоконтинента Арктида до сих пор ведутся споры среди геологов, но во всяком случае эта гипотеза является отнюдь не маргинальной для ученых-естественников. Мы, однако, вовсе не собираемся делать реверансы в сторону модернистической науки, а всего лишь хотим показать, что данные, полученные традиционалистскими методами могут быть подтверждаемы и таким образом тоже. Это уж не говоря о многочисленных указаниях на арктическую прародину в Ведах и Авесте, подробнейше разобранных Тилаком" (Источник).

Указание на Веды тут совсем не случайно. Если внимательно присмотреться, то можно увидеть, что за россказнями про Арктогею торчат уши арийских Вед.

А. Л. Антипенко в своей монографии "Мифология богини" высказал мнение о Геноне и его т. наз. "примордиальной традиции", которая на поверку оказывается вовсе не примордиальной (лат. primordialis, фр. primordiale — «изначальная», «исконная», «первозданная»), а сугубо патриархальной, появившейся вместе с патриархатом сравнительно недавно, по историческим меркам.

"Суть феномена, обозначенного Геноном как «традиция», заключается в том (действительно бесспорном) факте, что «моменты сходства» между некоторыми мировыми религиями (брахманизмом, иудаизмом, христианством, исламом) определённо и безусловно превалируют над «моментами различия», – до такой степени, что последние можно признать существующими почти исключительно в «стилистической», а не в содержательной плоскости. Иными словами, мы имеем здесь дело с единой супраконфессиональной традицией, параметры которой вполне доступны научному описанию; «до этого пункта», следовательно, вполне можно говорить о Геноне как об учёном, однако, будучи человеком ещё и религиозным», он, к сожалению, не смог (как это нередко бывает в подобных случаях) удержаться и от «прямого подлога».

«Подлог» заключается в резком смещении хронологических ориентиров: согласно Генону, описанная им традиция (разумеется, строго патриархальная) «стара как мир» и «даже ещё старше»; по сути, она является «исконной» и, обладая «солидным возрастом», может претендовать, соответственно, и на «абсолютную правоту». Между тем достаточно открыть школьный учебник и найти в нём изображение одной из так называемых «палеолитических Венер», чтобы убедиться в том, что «исконность» отнюдь не относится к числу достоинств «мифологии бога». Решительно вся доступная нам на данный момент историческая информация свидетельствует о том, что по крайней мере до III тысячелетия до н. э. именно «мифология богини» была определяющим фактором человеческой цивилизации (нормальное развитие которой и после этого срока во многом зависело от того, насколько медленно «мифология богини» «сдавала свои позиции»); разговор о первоначальной традиции, таким образом, действительно возможен, но только вестись он должен отнюдь не в тех терминах, которые предлагает Рене Генон". 

Так что Юлиус Эвола со своим "языческим империализмом" и современные российские "традиционалисты", зацикленные на геополитике, нисколько не являются выразителями первоначальной, примордиальной Традиции. Если уж на то пошло, то И. Бахофена можно назвать подлинным пророком и провозвестником Традиции, а Рене Генон и Юлиус Эвола - это лжепророки. Потому что "примордиальной традиции" Генона - без году неделя. Если не принимать в расчёт мифическую Арктогею, то самыми древними историческими носилями геноновской "традиции" оказываются арии, создатели милитаристских государств на территории Индостана. Генон сразу переходит к Ведам и даже не касается доведической эпохи, эпохи матриархальной индо-хараппской культуры.