Клаус Шмидт в своей монографии рассказывает о том, как он подбирался к раскопкам телля Гёбекли-Тепе. Приведу здесь пару цитат:
1. "Я вспомнил сообщение Бенедикта, писавшего о том, что на Гёбекли Тепе находится кладбище. Приблизительного времени захоронений он не называл, однако из текста явно следует, что Бенедикт имел в виду средневековое или более позднее кладбище. Подобная информация обычно содержит ясный намёк на то, что дальнейшие археологические работы на этом месте немыслимы, т. к. исламские кладбища (по понятным причинам) являются запретными зонами для археологических исследований. Остатков ни одного такого кладбища нигде в Гёбекли Тепе обнаружить не удалось".
2. "Однако Гёбекли Тепе, как уже говорилось, был виден на горизонте из Урфы, оставался до описанного посещения в 1994 г. незамеченным. Конечно, ему не угрожали проекты водохранилищ. Расположен Гёбекли Тепе в горах, где строительство плотин не планировалось. А упоминание Бенедикта о кладбище однозначно задушило в зародыше возможный интерес к посещению данного места археологами, т. к. мусульманские могилы заложены на вечность, соответственно полностью исключают раскопочные работы".
"Эх! - подумал я. - Почему же наши русские могилы не заложены на вечность?"
Директор елецкого музея имени Бунина Татьяна Кирющенко в интервью 2005 года рассказала свою историю.
Мой дед, обедневший дворянин Михаил Дьяконов, умер в 1926 году. Он был похоронен на городском кладбище. Памятник ему здесь стоял. А однажды пришли мы на могилку, а ни надгробия, ни памятника — ничего нет. Когда мост строился, я училась в первом классе, но те события помню. Материал для стройки вывозили с кладбищ — городского, монастырских, чернослободского и засосенского. Всё это происходило на глазах ельчан, но все молчали. Боялись (Источник).
Комментариев нет:
Отправить комментарий