palaman в статье "Секс это жертвоприношение" коснулся интересной для меня темы т. наз. "священной проституции". В записи Попытка объяснения "самого позорного обычая у вавилонян" я уже говорил о том, что в древности странник рассматривался как посланец Бога (или Богини), почти как ангел, и он был окружён нуминозной аурой. palaman изображает его в виде жреца, что, в принципе, укладывается в тот же нарратив.
"Секс начинается там, где кто-то (жертва) сексуально отдаётся, предаёт себя в жертву, а кто-то (жрец) эту жертву приносит, ну и (как положено жрецу) сам ею пользуется, вкушает от её плодов", - говорит palaman.
Ну, да, жрица, допустим, Афродиты, сексуально отдаётся незнакомцу и тем самым предаёт себя в жертву. В таком случае, на момент совокупления незнакомец превращается в жреца. А далее - что? После совокупления - что? Очевидно, что жреческий сан "слетает" с него сразу после совокупления со жрицей, и он обратно превращается в простого мужика.
И затем у palaman'а приводятся интересные замечания: "Всякий здоровый ягнёнок готов к принесению в жертву, но это не значит, будто всех здоровых ягнят надо зарезать. Сейчас об этом не принято говорить, но любой здоровый ребёнок естественно сексуален, однако не очевидно ли, что вовлекать его/её в секс это преступление с любой точки зрения? Любая здоровая пища привлекательна. Но отсюда никак не следует, что надо жрать всё подряд всякий раз, как есть возможность до пищи дотянуться. Потому что слово "жрать" родственно словам "жрец" и "жертва", и буквально оно означает опять-таки "приносить в жертву". Православные люди молятся перед принятием пищи, потому что это таинство. А если мы жрём мимоходом, не замечая того, что и как мы жрём — мы в опасности".