Ашера как солнце.

Давайте снова взглянем на древнее изображение Ашеры. 

Обычно это изображение комментируют так, что  "Ашера питает своей грудью близнецов". А что насчёт козлов? Они — что, тоже "близнецы"?

Я полагаю, такая интерпретация никуда не годится. По-моему, здесь уместно вспомнить про евангельское разделение людей на благочестивых "овец" и нечестивых "козлищ". Первые находятся "справа", а вторые — "слева". (В матриархальных культах благочестивой стороной является левая сторона, но от этого суть разделения людей на две категории не меняется.) В Евангелии от Матфея (глава 25, стихи 31–33) говорится: «Когда же приидет Сын Человеческий во славе Своей и все святые Ангелы с Ним, тогда сядет на престоле славы Своей, и соберутся пред Ним все народы; и отделит одних от других, как пастырь отделяет овец от козлов; и поставит овец по правую Свою сторону, а козлов — по левую». Согласно толкованиям, овцы в этой цитате символизируют праведников, а козлища — грешников.

Вот, оказывается, в чём дело! Богиня, как любящая и милосердная Мать, кормит не только детей-красавчиков, но и уродов. Согласно Евангелию от Матфея (5:45), "солнце восходит над злыми и добрыми, и посылает дождь на праведных и неправедных".

Отсюда понятно демонстративное выставление груди на идолах Ашеры. Месседж вполне прозрачен: "Приидите ко мне все труждающиеся и обременённые, и я накормлю вас".

Статуэтка Ашеры из Иерусалима; VII в. до н. э.

И здесь, в контексте дихотомии "правое" — "левое", мне снова вспоминаются два столба, Боаз и Яхин, которые, согласно Библии, стояли в притворе Храма Соломона — Первого Храма в Иерусалиме. Дело в том, что такие же столбы можно видеть и на миниатюрных изображениях древних ханаанских святилищ.

Наос, или терракотовая модель святилища.

  

Наос, или модельный храм, из Идалиона, Кипр; VI в. до н. э. 

Не означают ли эти столбы божественную амбивалентность относительно "добра" и "зла"? Возможно, мы приблизимся к пониманию смысла этих столбов, если сравним их с древнеегипетскими богами Осирисом и Сетом. Исида выбирает Осириса, но она при этом не желает смерти отверженному Сету, даже после того, как тот убил её возлюбленного мужа.

Да и сами египтяне, как говорит проф. Зубов, почитали Сета членом  Девятерицы, а Девятерица для египтян была не менее божественной, чем для нас Святая Троица. Говорят, некоторые раннехристианские секты гностиков почитали Иуду, полагая, что он был высшим среди Двенадцати, самым посвящённым из апостолов (см.: Тайна Иуды). Параллель между Иудой и Сетом напрашивается сама собой: преступление Сета (за которое он был, между прочим, наказан) и преступление Иуды (за которое он сам себя наказал, удавившись), в конечном итоге, послужили во благо роду человеческому. Осириса воскресила Исида, а Иисуса — Мария Магдалина, пришедшая к его гробу. При этом проф. Зубов обращает внимание на один очень важный момент: "когда Исида открывает гроб с телом Осириса, она узнаёт его. Происходит обряд «анагнорисис», узнавания. Воскресение, победа над смертью начинается именно с узнавания и с собирания частей в целое. Смерть будет властвовать до тех пор, пока мы не вспомним умершего. Поэтому-то в христианстве так важно поминовение. Поминая, мы перечисляем имена. С этой же целью мы поём «Вечную память» и приходим к Соловецкому камню, чтобы прочесть имена убитых. Ведь без собирания этих несчастных костей миллионов убитых и замученных людей, мы не сможем восстановить в нашей стране нормальную жизнь. Без нашего прошлого у нас нет будущего – это наша задача и наш долг по отношению к прошлому своей страны."