Метафизика австралийцев: Время Сновидений.

Так же, как и у народов Полинезии, у аборигенов Австралии существует историал, делящийся на две части — на Времена Сновидений и на «современность», куда примыкает всё время, отличное от Времени Сновидений. Всё то, что имеет смысл и значение, уже произошло во Времени Сновидений, когда творился мир, а на территории Австралии жили священные предки, боги, сверхъестественные существа, упорядочившие пейзажи, природные явления и человеческую жизнь. Они же основали обряды и ритуалы, сообщили мифы и религиозные установления, положили начало инициациям и тайным обществам. После того как «первые существа» покинули землю, удалившись на Небо, наступила вторая фаза историала — современность, которая есть не что иное, как повторение Времени Сновидений, воспроизводство заложенных в ту эпоху парадигм и принципов. Всё, что происходит в современности, имеет значение только в качестве соответствия или несоответствия Времени Сновидений, поэтому эта вторая половина истории не является самостоятельной и исключает саму возможность фиксации; в современности не просто ничего не происходит, но и не может произойти, так как всё, что могло произойти, уже произошло во Времени Сновидений (Цит. по: А. Дугин. Ноомахия: войны ума. Океания. Вызов Воды. — М.: Академический проект, 2018. С.258-264).

С этим связана одна деталь, характерная именно для культуры аборигенов Австралии: почти полное безразличие ко времени, определению циклов, наблюдению за ритмикой и движениями небесных светил, отсутствие календаря. Время не просто повторяется в «веч­ном возвращении», как во многих архаических культурах, оно вообще отсутствует.

Однако Время Сновидений не принадлежит только к прошлому, оно есть самое настоящее в настоящем, так как в той мере, в какой современность есть, она сама соучаствует во Времени Сновидений. Это Время не является раз и навсегда закончившимся, оно длится до сих пор, но спорадически, вспыхивая и погасая. Эти вспышки истинного Времени и образуют ткань сакрального, сакральную онтологию, составляющую мир австралийских аборигенов.

Мифы и обряды австралийцев служат для того, чтобы коснуться Времени Сновидений, дать ему возможность течь по его логике «здесь и сейчас», в современном времени, которое тем самым исчезает как таковое, уступая место тому, что по-настоящему есть.

Само Время Сновидений неоднородно, у него есть этапы и стадии. Первый этап описывается как фаза подземного сна несозданных сверхъестественных существ. Элиаде пишет:

Согласно верованиям аранда, земля в начале была безлюдной равниной, без холмов или рек, и лежала она в кромешной тьме. Солнце, луна и звёзды покоились под землёй. Не существовало ни растений, ни животных, только зародышевая масса полуразвитых младенцев, которые беспомощно лежали там, где позже появились солёные озёра или источники. Эти бесформенные младенцы не могли развиться в отдельных мужчин или женщин — не могли они и состариться или умереть. В самом деле, ни жизнь, ни смерть не были ещё известны на земле. Только под поверхностью земли существовала жизнь в своей полноте, в виде тысяч несозданных сверхъестественных существ, которые всегда существовали; но даже они всё ещё покоились в вечном сне [1].

Этот первый аккорд Времени Сновидений точно соответствует самому названию этой эпохи, иллюстрируя тонкий метафизический тезис, составляющий ось австралийской цивилизации: «В начале был Сон». Весь пейзаж, описанный аборигенами аранда, пронизан Сном, который ещё не затронут онтологическими стрелами. Но этот примордиальный Сон полон божественными «сверхъестественными» могуществами, которые дремлют, но могут проснуться. В непроявленности чёрной земли, и особенно под её поверхностью, чуткое религиозное сознание австралийцев различает глубинную жизнь, её первые движения.

Наконец сверхъестественные существа пробудились ото сна и выбрались из-под земли. Их «места рождения» были проникнуты их жизнью и силой. И Солнце встало из земли, и землю залил свет. Сверхъестественные существа, которые «были рождены из своей собственной вечности» (Алтьирана Намбакала), имели разные формы и вид. Некоторые возникли в форме животных, таких как кенгуру или эму; другие появились как совершенно сформированные мужчины и женщины. Большинство этих сверхъестественных существ заключало в себе элементы невидимой связи с элементами животных или растений, с одной стороны, и человека — с другой. Те существа, которые выглядели как животные, например, обычно думали и действовали как люди; и наоборот, те, кто имел человеческую форму, могли по своей воле превращаться в то животное, с которым они были связаны невидимой связью [2].

Здесь важно обратить внимание на несколько деталей. Во-первых, на выразительное описание Солнца, рождающегося из-под земли. Это можно толковать в духе примата "ночного", матриархального бытия. Далее, принципиально уточнение того, что «сверхъестественные существа родились из своей собственной вечности», то есть они не были сотворены богом, но реализовали себя как экзистирующее наличие, отталкиваясь от своей внутренней и заведомо данной природы. Третий важнейший момент состоит в описании природы «примордиальных существ». Здесь мы видим базовую для шаманизма самых разных народов идею о том, что в «изначальные времена» существа имели тройную структуру, представляя собой духа/человека/

зверя, ещё не разделённого на каждую из этих фигур. Восстановление именно такого состояния, предшествующего разделению на три отдельных вида, является главной задачей шаманской инициации. Шаман, таким образом, есть тот, кто способен вернуться во Время Сновидений, попасть в него.

Далее Элиаде описывает упорядочивающие подвиги этих «примордиальных существ», проснувшихся и вышедших из-под земли.

Эти сверхъестественные существа, которых обычно называют «тотемические предки», начали бродить по земле, придавая ландшафту его реальные физические черты. Некоторые из них взяли на себя функции «культурных героев». «Они разрезали зародышевую человеческую массу на отдельных детей, затем разделили с помощью паутины (сети) им пальцы на руках и ногах и "открыли" им уши, глаза и рты». Другие культурные герои научили человека, как делать орудия, добывать огонь и готовить пищу. Когда все эти рождённые из земли сверхъестественные существа исполнили свои труды и завершили свои странствия, «на них навалилась непреодолимая усталость. Задачи, которые они выполнили, требовали максимального напряжения сил».

Таким образом, они вновь впали в своё первоначальное состояние сна, и «их тела или исчезли в земле (часто в том же месте, где и появились), или превратились в скалы, камни или в чуринги» [3]. Места, которые были последними местами их отдыха, считались, как и места рождения, важными священными центрами.

«Уход» сверхъестественных существ положил конец мифической эпохе, которая — по крайней мере, в случае аранда — имела райский характер [4].

Комментируя Элиаде, Дугин говорит, что наш современный мир "есть не что иное, как остывающее или даже остывшее Сновидение, как охладевший, загустевший, отяжелевший момент Сна.

До сих пор всё выглядит стройно и логично, но далее начинаются "неприличные" антиномии. Дугин опять цитирует Элиаде:

Предки были свободны от множества запретов и крушения надежд, которые неизбежно мешают всем людям, живущим в организованных сообществах. К тому же они не отвечали за свои действия перед какой-либо высшей силой. Поскольку они жили в мире, где человеческие понятия добра и зла имели весьма туманное значение, они бродили, так сказать, «за пределами добра и зла».

И вот Дугин говорит, что, поскольку Время Сновидений "глубже" настоящего времени, поскольку оно имеет райский характер, "в обществе аборигенов Австралии шаман, способный к прямому вхождению во Время Сновидений, стоит выше тех вождей или знатоков традиций, которые следят за тщательным соблюдением правил, оставленных теми же «тотемическими предками». В ходе своего экстатического опыта шаман способен напрямую столкнуться со «сверхъестественными существами», а значит, он выходит за рамки классических норм, обретая — пусть относительно — ту же свободу, что и древние, бродившие «по ту сторону добра и зла» боги. Отсюда напрямую особый этический — антиномистский — кодекс, которому следуют шаманы: подчас они могут или даже должны делать то, что категорически запрещено остальным членам племени, включая могущественных вождей".

Так можно и до каннибализма дойти, если бродить «по ту сторону добра и зла»! Нет, такой футбол шаманизм нам не нужен!

В принципе, «сверхъестественные существа» Времени Сновидений ничем не отличаются от сатиров древнегреческой мифологии.

Развлечения сатиров. Росписи керамики в Элладе. 5-й век до н.э.

Наверно, в древности допускались известного рода "вольности" на время проведения "сатурналий" и других подобных праздников, но в обычное, нормальное время подобное поведение, мягко говоря, не одобрялось. Оно и понятно: хаос в половых отношениях неизбежно приводит к разложению и гибели общества. И в то же время, элементы игры присущи любовным отношениям; мы любим культовый фильм "Ирония судьбы, или С лёгким паром" именно за то, что там присутствует элемент "сумасшедшинки". Слишком серьёзные или морально чистоплотные люди часто бывают одиноки, как, например, Н. В. Гоголь. Клубок противоречий заложен в самой двойственной "бого-звериной" природе человека. Карл Юнг пришёл к выводу, что в психике под черепом наикультурнейшего человека дремлет целая череда первобытных предков, в принципе всегда готовых «ожить» и как-то заявить о себе во внезапно возникающих экстремально-стрессовых ситуациях. Как "ужиться" с этими предками, каждый сам решает "втихаря", потому как дело это - сугубо интимное. Н. В. Гоголь решил буквально уморить предков голодом. Чикатило, видимо, решил буквально уподобиться сатирам. Это два крайних "полюса", и мы постоянно "осциллируем"-балансируем между этими "полюсами", пытаясь поочерёдно поставить и Богу свечку, и чёрту - кочергу. 

-------------------------------------------------------------------------------------

[1]  Элиаде М. Религии Австралии. С. 90 — 91.

[2] Элиаде М. Религии Австралии. С. 91.
[3] Чуринги представляют собой сакральные объекты с нанесёнными на них рисунками и/или схемами. Ими могут быть гуделки (bullroar), особые музыкальные инструменты из дерева, издающие гул или жужжание, считающиеся в Океании голосом духов. В других случаях это камни, мегалиты или сакральные места.

[4] Элиаде М. Религии Австралии. С. 91 — 92.