Немного о кикладской культуре.

В кикладской культуре, несмотря на множество "матриархальных" символов — знаменитые "сковородки", имитирующие порождающее женское чрево, «озябшие идолы»,  в большинстве случаев женские фигурки, изображение богини-матери, — патриархальное начало всё же одержало победу (хотя, может быть, это была "пиррова" победа).

Глиняная «сковорода» с гравированным и вдавленным декором, из некрополя Халандриани. о. Сирос. 2700-2300 гг. до н. э. ; спирали можно трактовать как архетипические протоформы всякой жизни на Земле 

Syros frying pan. Обратите внимание на восьмиконечную "звезду Богородицы" и треугольный "знак вульвы" внизу 

Сycladic frying pan

Syros figurine

Syros burial. Как видим, у покойника или покойницы руки сложены точно так же, как у "озябшего" идола.  

Во-первых, приходится признать, что на островах Эгейского моря в III тыс. до н. э. существовали крепостные сооружения (самый яркий пример — поселение Кастри на о. Сирос). 

Syros fortress Кастри

А это значит, там аккумулировалось награбленное добро. Л. И. Акимова говорит, что жители островов (по крайней мере, некоторых) промышляли пиратством. Но пираты — это паразиты, это "блохи" на теле "кошки". Мы видим "блох", но не видим жирную "кошку". Где те богатые общества, которых грабили пираты? Крито-минойская культура ещё не расцвела, и сам её расцвет удивительным образом совпадает с закатом кикладской культуры около 2300 г. до н. э. 

Интересно, что хронологически упадок кикладской культуры совпадает с гибелью Трои II, а слои Трои III—IV—V (2300—1900 гг. до н. э.) свидетельствуют о периоде упадка в истории этого древнего города. Именно в слое Трои II Генрих Шлиман нашёл «клад Приама» с множеством искусно изготовленных золотых вещей, которые резко контрастируют с примитивно сделанной троянской посудой (Л. И. Акимова указывает на полное отсутствие расписных ваз и говорит, что ориентация на строгие «мужские» идеалы, отказ от разработки сложных объёмов, развитых пластических форм, модуляций и прочих «женских изысков» является признаком мужского доминирования в культуре).

Скорее всего, закат Трои II и кикладской культуры связан с переселением лувийцев. Историки полагают, что они пришли в Малую Азию с территории Балкан, как и их родственники-хетты.

Если лувийцы и хетты первоначально жили к северу от Эллады, тогда на территории самой Эллады проживали те, кого греки называли пеласгами. Может быть, именно общество пеласгов представляло собой ту самую жирную "кошку", которую кусали "блохи"-пираты из Трои и с островов Эгейского моря?

Н. А. Сидорова косвенно подтверждает эту догадку, отмечая, что "... судя по данным раскопок, укреплены были только поселения, расположенные на берегу моря, подобно Лерне и Рафине. Находившиеся же вдали от него, как Тиринф или Эвтрезис в Беотии, укреплений не имели. Очевидно, опасность нападения грозила жителям материковой Греции этого периода (2500-2200 гг. до н. э.) только с моря".

"Обобщая, важно отметить, что памятники кикладского искусства ярко демонстрируют утверждение мужской ритуальной традиции", - пишет Л. И. Акимова, и в качестве доказательства приводит пару примеров кикладского искусства. 

Слева: мраморная женская фигура типа Спедос. со стоящим на ее голове ребенком, с о. Парос. 2600-2500 гг. до н. э.; справа: мраморная группа типа Спедос: двое мужчин с девочкой на руках. 2700-2600 гг. до н. э.  

Комментируя изображение слева, Л. И. Акимова говорит, что "изображена, несомненно. сцена рождения — появления из большой фигуры маленькой. Это не прежнее «женское» рождение, когда ребёнок появлялся из материнского лона. Здесь лона уже нет; оно замкнуто, исключено. опустошено; ребёнок является на свет из головы. Как Афина рождалась из головы Зевса, так здесь некая богиня рождает свою дочь-деву таким же образом. В другой группе двое мужчин держат на руках сидящую девочку. Это тоже «мужской» ритуал. Мужчины стоят с широко расставленными ногами; ноги девочки прорезаны. Правая фигура (если смотреть изнутри группы) — увереннее, левая — слабее. Это явно семья — в понятиях мужского ритуального круга; отец-сын даёт жизнь супруге-дочери. Важно, что девочку отрывают от земли, держат на руках, а не на прочном основании. Манифестируются новые представления о роде, в основе которого — мужчина, зачинатель, прародитель".

"Кикладское искусство ваяния «скончалось» примерно около 2300 г. до н. э. Наступил драматический, тяжёлый конец. После почти четырёх веков развития островные мастера завершают традицию созданием фигур-дегенератов. 

Так называемый постканонический тип (ил. 41) с его доведением до абсурда отцовской идеи, далёк от былой элегантности: механические квадратные торсы на коротких невесомых ногах, с грубыми чертами «прозревших» лиц и к тому же с атрибутами — ремнями, кинжалами, чашами. Начинается обратный процесс: фигуры снова натурализируются, но теперь уже от головы до ног. Эффект поражает своей антихудожественностью, как ранние и канонические фигуры поражали изыском. 

После 2300 г. до н. э. для Киклад наступило тяжёлое время. Острова обезлюдели, население стало рассеиваться, художественный уровень искусства резко упал...

Иконография Матери и её рогатого Сына.

Л. И. Акимова в своей монографии "Искусство Эгейского мира. Троя. Киклады. Крит. Фера. Микены" (М.: БуксМАрт. 2020) приводит изображение интересного сосуда из Трои.

Бронзовый век характеризуется переходом от матриархата к патриархату, и Л. И. Акимова так пишет об этом переходе: "Изначальная прамать мыслилась рождающей детей обоего пола в результате непорочного зачатия — парфеногенеза (мужчина ритуально устранялся из процесса продолжения рода). Но в эпоху неолита мужской мир путём интенсивного натиска начинает отбирать у женщин их права прародительниц. Сама «мать» раздваивается на мать и деву, две особые сущности, а её «сын-супруг» со временем эволюционирует в «сына-и-супруга». то есть в сына-отца. Так появляются зачаточные представления о «нормальной» семье, что находит отражение не только в ритуалах и мифах, но и в искусстве". 

"Особый тип керамики представляют антропоморфные вазы, которые, по общему мнению учёных, использовались исключительно в культовых целях. У некоторых имеются крышки-«головы» с отмеченным носом, бровями и глазами <...> Ручки-«уши» во всех случаях остаются при «матери». Однако с ними происходит важная метаморфоза. Сначала это просто небольшие выступы, направленные острыми углами кверху. Но затем они, продолжая нижнюю курватуру сосуда, всё дальше отодвигаются от него, приобретая признаки «рогатости» и тем самым напоминая рога супруга богини — быка, который возрождается в её лоне и проявляет в рельефе свои черты: груди становятся его глазами, пупок — носом, вагина — ртом. Если в лоне вызревает и проявляется голова тотемного бога-супруга, то собственная голова богини и есть навершие вазы, её символическая крышка. Мужчина, претендуя на роль прародителя, опускается вниз, а женщина, у которой отбирают права репродукции, поднимается вверх". 

Удивительный образчик иконографии из тех времён, когда бык ("сын") ещё не отделился от своей божественной Матери, когда он ещё находится внутри её чрева, как джинн - внутри лампы.

"Раб лампы".

О происхождении языка как системы символов.

"Культура народов сан включает в себя наскальную живопись, которая и в наше время сохраняет традиции, уходящие в глубь тысячелетий — современные бушмены оставляют на скалах рисунки по своей технике, сюжетам и символизму, точно воспроизводящие древнейшие наскальные рисунки. <...> Структуралистскую интерпретацию наскального искусства бушменов предлагает современный южно-африканский антрополог Дэвид Льюис-Уильямс, который с опорой на методы нейропсихологии на основе анализа наскальных рисунков разработал «энтоптическую» теорию сознания, с помощью которой он и интерпретирует рисунки пещер и скал Южной Африки. Ключом к этой интерпретации является анализ галлюцинативных видений и состояний, возникающих в процессе транса.<...> Транс у бушменов в отличие от пигмеев не провоцируется приёмом особых психоделических растений или опьяняющих напитков, но в целом результат достигается сходный: знахарь, «человек дождя», переходит в пограничное состояние, аналогичное смерти (сами бушмены говорят, что «он умирает»), и увлекается в секвенцию ситуаций, соответствующую внутренней структуре самого сознания. Галлюцинации достигаются через гипервентиляцию лёгких, физическое переутомление в ходе многочасовых танцев, отсутствие сна и т. д.

Льюис-Уильямс выделяет три фазы визуальных (энтоптических) галлюцинаций.

Первая соответствует возникновению в сознании простейших геометрических фигур — точек, кругов, квадратов и их объединений в некоторые комбинации. Мы видим эти геометрические фигуры в наскальных изображениях от самых древних пещер палеолита до рисунков современных бушменов. В нейропсихологии эти фигуры  выступают как глубинный язык самого сознания, его начальный код, представляющий знаковую систему, поднимающуюся из слоев подсознательного. Этот глубинный код, представленный в древнейших образцах надписей и знаков, сохранившихся с эпохи палеолита, пытался реконструировать другой антрополог Андре Леруа-Гуран (1911 — 1986). В частности, продолговатые фигуры означали, с его точки зрения, нечто мужское, точнее, все что связано с мужчинами и мужскими особями и предметами окружающего мира, а крути и квадраты — нечто женское.

Танцовщицы сан

Искусство бушменов в горах  в Spitzkoppe

В любом случае первичная фаза свободной галлюцинации представляет собой секвенцию геометрических фигур. Это само по себе чрезвычайно важное замечание, поскольку может быть интерпретировано как проявление глубинных архетипов, составляющих содержание сознания в его изначальном состоянии. <...>  Исследование геометрических и почти математических видений в пограничных состояниях могло бы привести к разрешению многих проблем в области возникновения знаков и букв древнейших алфавитов, а с другой стороны, это полностью укладывается в пифагорейскую или платоническую теорию первичности чисел и геометрических фигур как изначальных идей, из которых складываются пропорции и гармонии мира. <...>

Второй фазой транса является соединение чисто геометрических видений в более завершённые образы. Так овалы, прямоугольники или знаки рунического типа с разветвлёнными концами становятся людьми (мужчинами-охотниками), а другие фигуры привычными для бушменов животными или предметами. При этом онтологический статус всех этих фигур ещё остаётся геометрическим, то есть ноэтическим. Это не люди как люди, но люди как духи, как предки, как силы. Это существа, населяющие оптический мир изменённого состояния. <...>  Третья фаза, по Льюис-Уильямсу, представляет собой включение субъекта видений в ситуации, сложившиеся в ходе превращений знаков в существ", - пишет А. Дугин (Логос Африки. Люди чёрного солнца. - М., 2018. С. 412-416).

По-моему, эту теорию Дэвида Льюис-Уильямса надо иметь в виду всем, кто занимается языкознанием. У меня, во всяком случае, всегда имелась интуиция о том, что происхождение языка как-то связано с изменёнными состояниями сознания. Действительно, в мире, в котором мы живём, имплицитно заложены математические законы (особенно заметно это в квантовом мире), и в языке тоже существуют свои правила грамматики. Хотя, с другой стороны, в языке есть исключения из правил, и во Вселенной имеются хаотические, энтропийные процессы. Если сновидения считать "начатками" изменённых состояний сознания, то нельзя не заметить элемент "небывальщины" в сновидениях. Я всё время думал, что эта "небывальщина" возникает из-за "разложения" сознания во сне. Во сне начинается то самое разложение, апофеозом которого является смерть. Но, парадоксальным образом, мы "напитываемся" энергией бытия во сне. Блять, уму непостижимо: жизнь питается смертью!

Хотя гений, согласно, А. С. Пушкину, — "парадоксов друг", но, видимо, ему никогда не суждено вырваться из сети этих парадоксов. Потому что, да, существуют в мире законы математики, но в каких-то случаях математика просто не "работает"; с другой стороны, во Вселенной "работают" энтропийные процессы (из-за чего один древнегреческий учёный муж назвал космос "кучей навоза"), но, в то же время, есть во Вселенной и энантиодромические процессы, иначе мы бы не появились на белом свете. И как всё это совместить? Как построить из принципиально несовместимых вещей "единую теорию всего" в рамках строго логического мышления? Тут сам чёрт голову сломит.

О культе бвити племени фанг.

"Народ фанг составляет большинство в современном Габоне. Значительная часть их живёт в Экваториальной Гвинее и Камеруне. <...> Племена фанг строго матриархальны, родство определяется по матрилинейному признаку. <...> 

Культура племени фанг связана с особой религией бьери, в основе которой лежит употребление наркотических веществ, добываемых из особых растений — малан (Alchornea floribunda) и аянг бейем (Elaeophorbia drupifera). В состоянии наркотического опьянения участники обрядов бьери вступают в контакт с духами предков. Понятие силы в религии бьери называется «эвур».

Другим распространённым культом аналогичного свойства является религия бвити, заимствованная банту у пигмеев, где важную роль играет галлюциногенное вещество ибогаин, получаемое из растения ибога семейства кутровых, в изобилии растущего в Центральной Африке и считающегося священным. Бвити выступают как особые духи, открывающиеся в видении в ходе ритуалов. Они связаны с предками и богами, но не тождественны ни тем, ни другим. Часто бвити описываются как духи деревьев. Религия бвити называется «ньиба йе афан», дословно «религия леса». Это подчёркивает то, что фанг восприняли эту традицию от пигмеев бака, «людей леса».

Употребление ибоги, по объяснениям нганг и камбо, призвано заставить душу, находящуюся в теле, «распухнуть» и, прорвав кожаные покровы, покинуть тело, отправившись в мир смерти, предков и духов-бвити. Важной формулой всего обряда является «за кулу мби аву», что дословно означает на языке фанг «приидите, откроем врата смерти». Этот процесс называется также «расколоть  голову, чтобы сделать ее открытой» (абвинг нло). Смысл посвящения в культ бвити состоит в опыте переживания смерти. Посвящённый умирает и обнаруживает, что смерть есть не конец, но иное состояние, которое позволяет более масштабно и многомерно постичь структуры экзистирования. Смерть есть не альтернатива жизни, но одно из её измерений, которое дополняет остальные. Это измерение — бессмертия и знания, пронизывающее обычное существование. Только тот, кто получил опыт смерти, может знать, что такое жизнь. Обычный человек живёт, но не знает жизни, он даже не знает толком, что он живёт, погружённый в бегство за силой и от смерти. Банзи делает шаг в обратном направлении: он добровольно вступает в смерть и выходит из неё обладателем нового качества. Он входит в крут духов, предков и божеств, становясь одним из них. Он больше не ограничен телом и его смертностью, поскольку познал нечто, находящееся в стороне от телесного цикла рождения и гибели.

Обряды бвити сопровождаются танцами и игрой на музыкальных инструментах, которые длятся в течение всей ночи. В ходе долгих бдений перед каждым банзи вешают зеркало, где они наблюдают предков и самих бвити. <...>  Традиция бвити утверждает: очистившись от «греха» через опыт ибоги, тело человека, в свою очередь, очищается, поэтому его ночной танец становится по-настоящему прекрасным, движения грациозными, а силы безграничными — танцы бвити длятся по многу часов, часто от заката до рассвета" (А. Дугин).

«Расколоть  голову, чтобы сделать её открытой»... При чтении этих слов мне вдруг пришло на ум слово "лабрис". Именно лабрисом Гефест расколол голову Зевса. Может быть, крито-минойский лабрис связан с изменёнными состояниями сознания? Судя по всему, культ Диониса имеет корни на Крите, а это значит, что религия критян имела оргиастический, экстатический характер, связанный с одержимостью духами. Об этом свидетельствуют некоторые изображения эпифаний (богоявлений) на геммах. Есть намёки и на употребление наркотических средств (я имею в виду т. наз. "маковую богиню").   

multiple votive double axes, Minoan

"Священная проституция" как исторический мираж.

Phyllis Bird (Evanston IL / USA) в своей статье "LUCIAN’S LAST LAUGH: THE ORIGINS OF “SACRED PROSTITUTION” AT BYBLOS" заостряет своё внимание на сообщении Лукиана Самосатского (ок. 120 — после 180 гг. н. э.) о практике священной проституции в городе Библ (Библос). 

Это сообщение "имеет ключевое значение, поскольку является единственным источником информации о священной проституции в Сирии/Финикии вплоть до сообщений Евсевия и Афанасия в IV веке н.э.; это единственный текст, связывающий священную проституцию с культом «умирающего и воскресающего бога», который, вслед за сэром Джеймсом Джорджем Фрейзером, определил взгляды книжников (biblical scholars) на «ханаанитскую религию», хотя сам Фрейзер не упоминает о священной проституции в своём описании культа Адониса в Библе. 

Phyllis Bird говорит: "Travelogue (рассказ о путешествии) II века н. э., известный под названием "Сирийская богиня" (De syria dea) приписывается известному сатирику и ритору Лукиану Самосатскому, хотя авторство Лукиана отрицается некоторыми авторами, которые ссылаются на ионический диалект текста (в других его работах - аттический диалект) и на то, что не видят в нём сатиры. В своём анализе я следую за Этридж-Оденом и Лайтфутом, рассматривая данный текст как лукиановскую пародию на Геродота, и утверждаю, что рассказ о священной проституции в Библосе напрямую зависит от первоначального нарратива Геродота о женском сексуальном «жертвоприношении» в Вавилоне. 

Работа в целом посвящена истории и обрядам «сирийской богини» (Атаргатис) в Иераполисе в Северной Сирии, регионе, где проживает сам Лукиан. Статья открывается, однако, рассуждениями о происхождении религии в Египте, за которыми следует затем «Ассирия» (включая регион от Сирии до Вавилонии) и перечисление различных святилищ в Финикии, которые, как утверждает Лукиан, почти такие же древние, как и египетские, причём большинство из них, по его утверждению, он видел лично. Первым назван храм Геракла (Мелькарта/Баала) в Тире (Syr. d. 3), за ним следует «большое святилище», принадлежащее сидонцам (4), и ещё одно „большое и древнее святилище“ в Гелиополисе (Баальбеке), которое он не видел, но утверждает, что оно из Египта (5). Далее следует храм Афродиты в Библосе с рассказом об обрядах Адониса (6) - единственный рассказ об обрядах в любом из финикийских храмов. Далее следуют традиции, связанные с Адонисом и Осирисом (7-8), а также заключительная заметка о посещении святилища Афродиты в Леванте, которое, как утверждается, было основано Кинирасом (легендарным царём Библа/Кипра и отцом Адониса, согласно различным традициям).

Отчёт Лукиана о Библосе гласит: "Однако я видел в Библе большое святилище Афродиты Библосской, в котором совершают обряды (греч. όργια) Адониса, и я узнал об этих обрядах. Они, во всяком случае, говорят, что то, что сделал кабан с Адонисом, произошло на их территории. В память о его страданиях каждый год они бьют себя в грудь, скорбят и совершают обряды. По всей земле они совершают торжественные оплакивания. Когда они прекращают биение в грудь и плач, они сначала приносят жертву Адонису, как мёртвому, но на следующий день они провозглашают, что он жив, и поднимают его в воздух. Они также бреют головы, как это делают египтяне, когда умирает Апис. Женщины, которые отказываются брить голову, за это получают наказание: в течение одного дня они выставляют свою красоту на продажу. Рынок, однако, открыт только для иностранцев и оплата становится подношением Афродите (Syr. d. 6).

Финальный сегмент этого акта поразительно напоминает описание женщин в храме Афродиты (Милитты) в Вавилоне, а его связь с обрядами Адониса представляется непрочной и второстепенной. Действия женщин интерпретируются не как культовый обряд, а как штраф за несоблюдение обычных траурных практик; и выплата штрафа Афродите, которая не играет никакой роли в Лукиановом описании траура, и которая упоминается здесь впервые в описании обрядов, является немотивированной. Бритьё головы, как ежегодная ритуальная практика, не имеет смысла для женщин. И на самом деле, в описании траурных обрядов в Библосе женщины вообще не упоминаются, за исключением аллюзии на Геродота. Основной интерес Лукиан проявляет к Адонису, «чудесным» происшествиям, связанным с празднованием его смерти, связям с египетскими обрядами Осириса (Аписа) и местными претензиями на то, что именно здесь изначально происходили эти события, лежащие в основе легенды. Священная проституция не играет никакой роли в обрядах Адониса где-либо в других местах.

Бритьё головы в трауре не является приношением или жертвой. И это не женская практика! Это самая вопиющая нелепость всего повествования. Женщины-плакальщицы по всему Леванту от Греции до Египта не бреют головы; вместо этого они описываются и изображаются как распускающие свои локоны, чтобы они висели свободно и распахивают свои одежды, чтобы обнажить грудь. Именно это действие описано сицилийским поэтом Феокритом в рассказе о греческой Адонии в Александрии в третьем веке до н.э. В гимне, сопровождающем брачную сцену, певица описывает бракосочетание Адониса и Афродиты, завершая его восклицанием о сцене, которая произойдёт на следующий день, когда безжизненный Адонис будет отнесён на берег моря и предан волнам:

Ах, не успеет роса на рассвете упасть,

как мы понесём его на руках.

туда, где волны выплёскиваются на берег:

волосы распущены, одежда спадает до щиколоток,

обнажив грудь, мы поднимем пронзительную песнь (Idyll 15.132-36).

Лукиан привязывает практику, якобы относящуюся к «ассирийской» Афродите, к обрядам и традициям Библоса, которые связаны исключительно со смертью и трауром по Адонису.  При этом он не ссылается на местных информаторов и не сообщает о наблюдениях из первых рук, в отличие от его описания обрядов Адониса; и практика, которую он описывает, не совпадает ни с одной из описанных в Западной Азии. Его единственным референтом является Геродотовский Вавилон. Связь с обрядами Адониса устанавливается с помощью примечания, предполагающего египетское происхождение траурной практики, которое добавлено после основного рассказа о трауре и сообщения о «воскрешении» мёртвого бога. Опять же повторяю, что идея наказания абсурдна. Здесь сатирик Лукиан наиболее ясно показывает свою силу, ссылаясь на известную традицию Геродотовского Вавилона в отношении Библа — не как на пример ложно понятого благочестия, как это изображает Геродот, а как на наказание за гордыню. Цель Лукиана - пародировать Геродота - была признана давно, начиная с его адаптации ионического диалекта Геродота. Оден утверждает, что «этот текст Лукиана лучше всего читать вместе с Геродотом», чтобы оценить „многие поразительные“ вербальные и тематические аллюзии. И, защищая авторство Лукиана, он насчитывает «дюжину или более примеров сатиры, столь вопиющих, что игнорировать их — значит давать натянутое прочтение текста». Однако ни Оден, ни какой-либо другой комментатор этого текста, насколько мне известно, не признали ссылку на наказание женщин Библа за отказ брить головы как пример сатиры. Выискивая тонкие лингвистические и стилистические параллели, они слепы к этому вопиющему примеру. Почему?

Оказывается, идея сакральной проституции (которая может охватывать практически любую ассоциацию секса и культа) является настолько «данностью» в научной литературе античного (греко-римского) средиземноморского мира, что этот рассказ, один из его «канонических» текстов, не может быть подвергнут такому же литературному анализу, как и окружающий текст. Однако примечательна сама обособленность отрывка в рамках более крупного рассказа, а также критический комментарий. Хотя Лукиан стремится разоблачить все диковинные и возмутительные религиозные обычаи его сирийских соотечественников и женщин, особенно тех, что связаны с богиней Иераполиса, это его единственная ссылка на практику, понимаемую как священная проституция, которая обычно представляется во введениях и комментариях к Еврейской Библии/Ветхому Завету как характерная и повсеместная черта «ханаанитской» религии. Это особенно поразительно, если учесть, что Лукиан умалчивает о подобной практике в Афаке (Syr. d. 9)33 и Гелиополе (Syr. d. 5), местах, связанных с развратными сексуальными обрядами и священной проституцией у Евсевия и Афанасия.

Однако наиболее красноречивое молчание Лукиана о финикийских храмах и обрядах содержится в его отчёте о «великом святилище» Сидона (Syr. d. 4), которое он идентифицирует как храм Астарты, ссылаясь на местную атрибуцию. Здесь он использует только исконно семитское имя божества (в его греческой форме), божества (Ashtart), культ которого, как правило, приписывают появлению священной проституции на Кипре, в Карфагене и Сицилии. Греческая традиция отождествляла проституцию с Афродитой, известной уже Гомеру (в восьмом веке до н. э.) как «Кипрской»; но она также помещала её происхождение на Восток и, в частности, в Финикию. Таким образом, учёные долгое время предполагали, что «священная проституция», которая искажала лик Афродиты Киприды, была чертой, импортированной из финикийского культа Аштарт/Астарты.

Но Лукиан, сообщая о первичном центре поклонения Астарте в Финикии, ничего не сообщает о священной проституции там, он лишь озабочен альтернативными теориями, касающимися истинной личности богини. Похоже, что для Лукиана, уроженца Сирии, проституция была особенностью культа (кипро-) ассирийской Афродиты, а не финикийской Аштарт/Астарты. Таким образом, он помещает эту практику в большом храме Афродиты в Библе, представляя Библ как Вавилон Запада.

Постскриптум

Мнение Лукиана об «отце истории» заявлено прямо в одном из его сатирических диалогов, в котором Геродот возглавляет список «прославленных людей, которые использовали записанные ими басни так, что они не только обманывали своих современников, но и передавали ложь из  поколения в поколение и донесли её до нас, сохранив в изящной дикции и ритме». Лукианово подражание мастеру-баснописцу Геродоту в случае «священной проституции» в Библосе, как я полагаю, распространило обман даже на нас".

------------------------------------------------------------------------

От себя добавлю ещё пару слов. Древние греки усматривали "священную проституцию" где-то вдали от Эллады, у чёрта на куличках: на Кипре, в Леванте и Сирии, в Вавилоне. Казалось бы, Лукиану Самосатскому, жителю Сирии, все карты в руки, - кому, как не ему, знать о том, что происходит у него под носом?! Но он, вместо того чтобы рассказать о "священной проституции" в своём собственном городе (наверняка там имелся храм Астарты), усматривает "священную проституцию" в левантийском Библе.  

На карте можно увидеть немалое расстояние от Самосаты до Библа.

Похоже на то, что перед нами - мираж, который удаляется по мере приближения. Он виден лишь издалека.   

О зажиточности носителей культуры Винча.

Nenad N. Tasič в статье " VINČA - THE THIRD GLANCE (EXCAVATIONS 1998-2002)" говорит, что носители культуры Винча, судя по результатам раскопок в Бело Брдо на берегу Дуная, имели в своём рационе питания много мяса и рыбы. 

"В. Димитриева в своём предварительном отчёте утверждает, что  фаунистические останки включают кости млекопитающих, птиц, черепах, рыб и останки моллюсков. Наиболее многочисленными среди остатков фауны млекопитающих являются останки крупного рогатого скота, свиней, овец, коз и собак. Дикие виды животных <...> это олень, косуля, кабан и дикий крупный рогатый скот, а мелкие млекопитающие, которые могли использоваться в качестве дополнительного источника мяса, это бобр, кролик, куница, горностай, барсук, скунс и лиса. Домашние животные были основным источником мяса в этом горизонте культуры Винча. <...> Охота, очевидно, играла важную роль в добыче средств к существованию. <...> Останки птиц скудны. Альтернативные источники белка, к которым относятся раковины и черепахи, также заняли своё место в стратегии жизнеобеспечения Винчи. Среди инструментов повседневного использования есть группа предметов, которые можно положительно определить как рыболовное оборудование. В неё входят рыболовные крючки, гарпуны, грузила для сетей и костяные иглы для починки сетей, которые сильно напоминают инструменты, используемые в данный момент в окрестностях участка (Plate II/17-23, 26). Рыболовные снасти и останки рыбы из археозоологической коллекции позволяют сделать вывод, что жители Винчи занимались ловлей крупных экземпляров".

На месте раскопок

Это описание сильно контрастирует с тем, что сообщает коллектив авторов с места раскопок стоянки носителей Трипольской культуры (см.: "Kuhmist über alles"). Винча и Кукутень-Триполье являются родственными культурами, однако какое различие в питании! Несмотря на то, что "винчане" на протяжении многих веков "сидели" на одном месте, а "трипольцы" через каждые 60 лет переходили на новое место, первые питались гораздо лучше, чем вторые.

Также археологи обнаружили около двадцати артефактов из раковин спондилуса. Эта коллекция подтверждает существование торговых путей, ведущих от побережья Средиземного моря (Эгейского или Адриатического, - мнения об источнике расходятся) в центрально-балканский регион и далее на

северу. Это также подразумевает богатство поселений и их возможную роль посредников в процессе торговли. 

Раковины спондилуса высоко ценились в эпоху неолита, так как из них изготавливались женские украшения.

Фотография из Археологического музея в г.Познань (Польша). Браслет и набедренная повязка из бусин, сделанных из раковин спондилус.

   

7 000 лет назад эти украшения выглядели примерно так.

"Плотность строительства домов, их значительные размеры, а также обилие артефактов спондилуса, роскошной красной расписной керамики, медных колец (Plate II/21), мраморных подвесок (Plate II/27, 28), украшений типа "раскладушка", а также присутствие малахита и охры в предметах, обнаруженных недавно в Винче, свидетельствуют о том, что в поселении было накоплено значительное богатство. Неудивительно, что на сравнительно небольшой площади раскопок мы обнаружили как минимум две мастерские, одну по обработке полированного камня, а другую - по изготовлению микроперфораторов. Кроме того, весы ткацкого станка и валики веретена, а также многочисленные костяные иглы говорят в пользу текстильного производства на территории поселения. Для того чтобы завершить очерк экономики этого зажиточного сообщества, мы должны добавить скотоводство, земледелие (также подтверждённое в журнале макроботанических остатков К. Бороевым и Д. Милошевым) и красильно-пигментную промышленность".

И это всё существовало в до-государственную эпоху... 

«Миф о сакральной проституции».

Книга Стефани Будин «Миф о сакральной проституции» (Cambridge: CUP, 2008) появилась вслед за её хорошо аргументированной статьёй «Сакральная проституция от первого лица» в книге «Проститутки и куртизанки в Древнем мире» (2006). Состоящая из одиннадцати глав, эта книга представляет собой обширное исследование концепции сакральной проституции, которая уже много лет является предметом жарких дискуссий среди учёных. Основной тезис Будин заключается в том, что на самом деле этого института никогда не существовало, а концепция была разработана для того, чтобы опорочить и запятнать чужие ("варварские") культуры. При этом она утверждает, что не существует чётких доказательств существования священной проституции где-либо в древнем мире, что её ближневосточное происхождение прослеживается лишь в греческой пропаганде (на фоне греко-персидских войн) и что более поздние авторы чаще всего просто повторяли эту ложь.

В принципе, я согласен с основным тезисом автора. 

«Философия банту».

"Группа негритянских племён банту является самой многочисленной из народов Африки (в настоящее время более 200 000 000 человек) и охватывает огромные территории, включающие в себя практически всю Центральную и Южную Африку, южнее Сахеля, начиная с зоны саванн.

Для того чтобы составить представление о культуре народов банту, можно обратиться к работе «Философия банту» бельгийского протестантского монаха [1] и миссионера Пласида Темпельса (1906 —1977), прожившего в Конго среди племён банту двадцать девять лет, глубоко изучившего жизнь и религиозные представления этого народа.

Темпельс выявляет в качестве основы культуры банту, шире, всей африканской культуры, особую онтологию, которую он формулирует так: бытие для банту — это сила, могущество.  Наиболее могущественным является то, что невидимо и непонятно. Мир — это перекрещивающиеся траектории могущества, данного через структуру своих эпифаний. Темпельс сравнивает живой мир, состоящий из взаимодействующих между собой сил, с паутиной, где напряжение любой нити заставляет колебаться всю ткань.

Причинность появляется уже на следующем среднем уровне, а первичный момент онтологии уходит в бездну. Но это не пустая бездна, а бездна могущества. Именно ей и объясняют банту диалектику постоянно изменяющегося расклада сил: в невидимом мире хранится резервуар неограниченной и внушающей тотальный ужас жизни. Оттуда исходит все принципиально важное и туда же все возвращается.

Далее, как подчёркивает Темпельс, в эту структуру вводится гештальт предка. Предок стоит между апофатическим истоком могущества и созданным миром. Предка уже нет, он относится к сфере смерти, но одновременно он есть, с ним можно вступить в коммуникацию, принести жертвы, обратиться с просьбой или мольбой. Более того, предок есть, поскольку наличие самого человека (мунту) есть результат силы и могущества предка, который, в свою очередь, есть канализация всеобщего могущества бездны.

Важная особенность онтологии банту в том, что силы постоянно меняются. Темпельс приводит цитату: «Экзистенция для негра — это явление постоянно изменяющейся интенсивности». Сами силы становится то более сильными, то ослабевают. Точно так же и люди (мунту) никогда не являются чем-то постоянным — они усиливаются и слабнут. Сон — ослабление, пробуждение — прилив силы. Смерть — полное ослабевание, когда больше нет сил открыть глаза, пошевелить рукой или ногой. Но так как сила всегда во взаимодействии, то полностью она ослабнуть не может: ослабевание одного компенсируется усилением другого. Так, смерть старика является обратным полюсом появления младенца, полного сил и способности к росту. Причём растёт не только тело младенца — он растёт весь целиком, увеличивается его знание, его мастерство, его дух, позднее его семья.

Самым сильным в обществе банту считается вождь, мфуму. Но его сила не в принадлежности к особому знатному роду или в возрасте. Мфуму — больше человек, мунту, чем остальные, потому что он ближе к предку. Это достигается мастерством, вниманием, изучением традиции и мифов. Но главное — это посвящение, которое часто сопровождается опытом одержимости и обретением нового имени. Вместе с одержимостью и именем в вождя-мфуму приходит новая сила, точнее, его сила увеличивается, достигая максимума. Поэтому вождь живее всех остальных, он есть в большей степени, чем члены общины" (А. Дугин. Логос Африки. Люди чёрного солнца. - М., 2018. С. 262-267).

По-моему, эта безликая сила напоминает то, что в религиоведении называется ёмким словом "мана". Колдун отличается от простого человека тем, что у первого много мана, а у второго — мало. 

Тут ещё припоминаются древнешумерские "мэ" — таинственные и могущественные божественные силы. Этимология шумерского слова «мэ» близка к глаголу «быть»;  в религиозно-этической системе шумеров «мэ» составляли наиважнейшую часть.

К этому можно ещё присовокупить философскую концепцию древнегреческих стоиков, согласно которой человек рождается без души, и на протяжении всей своей жизни "аккумулирует" душу из пневмы. Это похоже на то, как дети из снежка накатывают снежный ком, который может стать очень большим. А может и не стать. Соответственно затраченным усилиям, одни люди становятся "махатмами" ("великими душами"), а другие пребывают в полуживотном состоянии.  

Если силу-могущество банту  персонализировать в образе Богини, то перед нами появится метафизика матриархата, в полном и законченном виде. (Дугин говорит: "Модель, описанная Темпельсом на примере народов банту, может быть взята за образец более широкого мировоззренческого явления, которое при желании можно обнаружить в самых разных обществах — в области тех архаических глубин, где берёт свой исток Логос Кибелы, ещё не сформировавшийся в полноценный и завершённый матриархат.)

Правда, затем Дугин на нескольких страницах высасывает из пальца жуткий образ колдуна-людоеда [2], называет его «тотальным колдуном» и говорит, что вот он-то и является источником культа примордиальной Чёрной Матери. Ну, мы сразу отбрасываем эти бредовые домыслы Дугина. Потому что такой футбол матриархат нам не нужен!

-----------------------------------------------------------------------------------------------

[1] "Протестантский монах" — этого не может быть, это такой же оксюморон как "горячий лёд". Дугин наверно не знает, что у протестантов нет монашества. Пласид Темпельс — францисканский (то есть католический) монах (Источник). 

2] Какой это нах.. "колдун", если он питается мертвечиной?! Чтобы колдуном стать, надо духовной пищей питаться, надо быть аскетом. Даром что-ли дьявол являлся Иисусу в иудейской пустыне? Он ведь не являлся людоедам той поры, жирным богатеям-паразитам, жившим за счёт других людей. Он явился Иисусу после 40-дневного поста, и предложил ему "все царства мира".

"Цель людоеда — съесть весь мир, чтобы достичь максимальной концентрации сил в себе самом", - пишет Дугин. Ничего кроме ожирения и скоропостижной смерти он не достигнет. Народная мудрость гласит: чем длиннее ремень, тем короче жизнь. Среди кавказских долгожителей не было и нет ни одного пузатого человека; они все на вид — кожа да кости.

А если людоед, которого придумал Дугин, пожирает людей не в прямом, а в переносном смысле, тогда «тотальным колдуном» был бы, например, Гитлер. Но к чему Гитлеру — колдовство или культ Кибелы? И не будет ли этот культ "висеть" на Гитлере, как на собаке — пятая нога?

Дугин здесь явно следует за И. Бахофеном в определении матриархата как "религии материи", на смену которой приходит "религия духа" — патриархат. (Несмотря на то, что самое духовное явление античного мира — Элевсинские мистерии — были связаны с матриархальным культом Деметры. Даже несмотря на то, что подавляющее большинство прихожан в православных храмах — женщины.) И придумывает матриархальную "религию брюха" с колдунами-людоедами, стремящимися сожрать весь мир. 

В бассейне реки Конго.

А. Дугин рассказывает про племя луба в бассейне реки Конго ("Люди чёрного солнца", 2018. С. 320): "У правителей Луба, как и в династии основателей королевства Конго, власть в царском роду передавалась по матрилинейному принципу, что является ярким признаком матриархата. Следы матриархата видны также в украшениях и священных предметах культуры Луба. Отличительным признаком принадлежности к высшему сословию — королевскому роду, аристократии, жречеству, женским коллегиям мвади и тайным обществам — было ношение на плече ритуального топорика, на котором были выгравированы женские головы и другие символы".

"Символом царского достоинства, распространявшегося также на аристократию, в традиции луба были особые объекты — мвади, считавшиеся воплощением женских божеств. Мвади могли представлять собой трон, деревянную подушку, посох или лук, наделяемые сакральным значением и служившие предметами почитания. Наряду с мвади-фетишами существовали и живые мвади. Это была женщина-медиум, в которую после смерти священного царя Лунды вселялся его дух. Считалось, что только женское тело достаточно сильно, чтобы выдержать дух царя. После смерти женщины-мвади её функции передавались по наследству дочери, а также изготовлялась деревянная статуя её самой. Женщина-мвади почиталась как царица «мира мёртвых», а та деревня, где она жила, становилась «столицей духов». Традиция мвади — яркий пример матриархальной традиции сакрального царства". 

"Мвади могли представлять собой трон"... Это напоминает древнеегипетские статуэтки Исиды с троном на голове.

Исида вскармливает сына Гора — фаянсовая статуэтка 332—330 годов до н. э.

"Женщина-мвади почиталась как царица «мира мёртвых»"... А древние египтяне почитали Осириса как царя «мира мёртвых».

"В царстве Лунда мы встречаем традицию, снова указывающую на силу матриархата. Так, наряду с царём, называвшимся «мвата яв», сакральной властью обладала его родная сестра по отцу — принцесса, обязанная сохранять девственность и называвшаяся лукокеша. Мвата яв и лукокеша были обязаны ритуально легитимизировать власть друг друга после того, как претендентов на эти должности выбирали из всех принцев и принцесс. Таким образом, лукокеша становится носительницей политической онтологии государства Лунда в качестве матриархальной половины. Мвата яв и лукокеша жили во время их правления в столичном дворце, ограждённом от остальных построек города".

О вторичности патриархальных структур.

"В целом религиозные представления народов адамава-убангийского горизонта отражают архаические хтонические мотивы, что подчёркивается отсутствием у некоторых групп (таких, как азанде, гбайо и т. д.) верховных небесных божеств. В некоторых случаях мы имеем дело с чистой формой религии духов и религией предков, что отражает структуры общества охотников и собирателей и простейших аграрных практик. Показательно, что здесь мы видим прямую связь между отсутствием религиозной вертикали и отсутствием политий [1]. У других народов северовольтской семьи на западе Африки, напротив, мы видим и то, и другое — и мужских вертикальных божеств, и более или менее централизованные государства. Но основа общества в обоих случаях одинакова, и адамава-убангийские народы служат важнейшим этносоциологическим аргументом, принципиальным для определения ноологической природы всех обществ северовольтской семьи — кру, гур, сенуфо и т. д. Примордиальным везде является негроидный матриархат, сохраняющийся среди основного населения. Политическая элита, династиии и институты жречества там, где они есть, отражают более позднее наложение патриархальных структур на матриархальную основу. Причём культурного синтеза, который логически должен был бы сложиться, мы чаще всего не встречаем. Правящий слой старается укрепить свои политико-религиозные структуры, но этот вектор размывается матриархальной герменевтикой основного населения" (А. Дугин. Люди чёрного солнца. - М., 2018. С. 248,249).

Африканский правящий слой ныне находится в том же положении, в котором пребывал правящий слой греков-ахейцев 3500 лет назад.

---------------------------------------------------------------------------------

[1] Видимо, эту связь чувствовал А. С. Пушкин, когда он писал:

"Мы добрых граждан позабавим

И у позорного столпа

Кишкой последнего попа 

Последнего царя удавим" (Источник). 

Масиас Нгема.

А. Дугин рассказывает про первого президента Экваториальной Гвинеи, про чудовище по имени Франсиско Масиас Нгема. Этот рассказ является хорошим антидотом (от греч. antidoton — даваемое против), хорошим противоядием от царебожничества. Посмотрим на ужасающее зрелище царя без "тормозов", который царствовал по принципу "что хочу, то ворочу, и никто мне не указ".

"Во время испанского господства он был вполне лояльным сотрудником местной администрации, но накануне обретения независимости выступил с программой радикального национализма и победил на выборах президента. После этого Масиас Нгема фактически ввёл в стране диктатуру и культ самого себя. Так, национальный гимн, введённый им, содержал слова: «Нет Бога, кроме Масиаса Нгемы». Он предписал повторять это священникам во время богослужений, а когда они стали отказываться, запретил христианство вообще, равно как и другие религии. (Из Википедии: Он закрыл почти все библиотеки в стране, к 1974 году оставалась лишь библиотека в Малабо. Масиас Нгема запретил выпуск газет и использование типографий (до 1975 года в стране издавалось лишь две газеты, обе правительственные, позже были закрыты и они). В 1974 году по указу президента были закрыты все школы в католических миссиях; государственные школы фактически не функционировали и ранее, подменяя образование заучиванием лозунгов). Отрицание европейской образованности выразилось у Масиаса Нгемы в запрете самого слово «интеллектуал». Все, кто отдаленно напоминал «интеллектуала», подвергались репрессиям — чаще всего физическому уничтожению. Нгема сосредоточил в своих руках все формы власти —президентскую, политическую и судебную. После того, как он расстрелял главу Центробанка Экваториальной Гвинеи, он стал хранить казну государства у себя дома, зарыв её в зарослях тростника. Позднее часть денег сгнила, а другую часть он собственноручно сжёг перед побегом.

Нгема потребовал от всего взрослого населения принудительно вступить в Единую Национальную Партию. Своих противников он казнил, даже не предъявляя обвинений. Однажды накануне Рождества он расстрелял группу неприятных ему чиновников из 150 человек на стадионе в столице Малабо (Санта-Исабель), переодев палачей в костюмы Деда Мороза, пока в громкоговорителях играл шлягер певицы Мери Хопкин «Those Were the Days», что свидетельствует о том, что он обладал специфическим чувством юмора с элементами Постмодерна.

В один момент он приказал казнить всех, кто носит очки.

Заработную плату он прекратил выплачивать совсем. (Из Википедии: Регулярно получали зарплату лишь президент, военные, полицейские и сотрудники спецслужб.) Чтобы люди не уплыли из страны, он приказал уничтожить все лодки, заодно запретив рыбную ловлю. Единственную дорогу, по которой можно было уехать за пределы Экваториальной Гвинеи, он заминировал.

Нгема никому не доверял, кроме узкого круга людей из своего клана, но и их он время от времени расстреливал. Так, он казнил 10 из двенадцати министров, взяв их функции на себя.

От ужаса происходящего больше половины населения страны, несмотря на все преграды, сбежало из Экваториальной Гвинеи. (Из Википедии: Когда директор государственного бюро статистики опубликовал отчёт о демографии, и Масиасу Нгеме показалось, что цифры численности населения слишком низки, он приказал расчленить директора, «чтобы тот научился считать». )

(Из Википедии: В июне 1979 года 11 офицеров Национальной гвардии пришли к нему с жалобой на то, что уже несколько месяцев не получали зарплату; все они были расстреляны. Тогда 3 августа его племянник Теодоро Обианг Нгема Мбасого, возглавлявший тогда Нацгвардию, решил осуществить переворот.) Масиаса Нгему схватили с чемоданами денег, которые он не успел сжечь, судили и казнили вместе с ближайшими сподвижниками, принимавшими участие в наиболее чудовищных предприятиях.

(Из Википедии: Масиас Нгема имел дружеские отношения с КНДР, будучи почитателем тамошнего диктатора Ким Ир Сена. После свержения первого президента Экваториальной Гвинеи его семья нашла убежище в Северной Корее.)

Всякий разумный порядок вещей должен исходить из того очевидного факта, что в каждой стране, в каждом народе имеется много дураков. Как не допустить дураков во власть, как сделать "реле от дураков", — эта задача до сих пор не решена ни в одном государстве мира. Поэтому дураки, типа Масиаса Нгемы, и впредь будут царствовать, а миропорядок будет напоминать дурдом. 

И земляне ещё удивляются, что у них нет "братьев по разуму" в космосе. Ха-ха-ха, ржунимагу! Да вы посмотрите на себя глазами инопланетян! Вот, допустим, они прилетели и с околоземной орбиты наблюдают за тем, что происходит на Земле. И видят, что государством Экваториальная Гвинея заправляет дурак Масиас Нгема, а другие лидеры государств делают вид, что всё нормально. Я бы на месте инопланетян держался подальше от Земли.

Кимпа Вита.

А. Дугин сообщает интересные сведения про африканскую пророчицу Беатрис Кимпа Вита (1684—1706) из Конго. "По её словам, ей явился святой Антоний из Падуи. Кимпа Вита провозгласила, что она умерла, но святой Антоний из Падуи пришёл к ней, вошёл в её тело и оживил её. С этого времени она впадала в каталептический транс каждую пятницу и приходила в себя в понедельник. В это время она пребывала на Небе, общалась с Богом и со святыми, и прежде всего со святым Антонием Падуанским, которого она считала «вторым богом»".

Я поискал в Сети книгу, на которую ссылается Дугин, — Thornton J. The Kongolese Saint Anthony: Dona Beatriz Kimpa Vita and the Antonian Movement, 1684—1706. Cambridge: Cambridge University Press; 1998, — но, увы, нашёл лишь платную электронную версию. Бесплатно почитать нельзя. Интернет превратился в приложение к магазину Amazon. За всё надо платить. 

"Кимпа Вита призывала к реформе христианства, считая многие обряды излишними и только отчуждающими от духовной сущности веры. При этом она настаивала на включении в религию многочисленных обрядов и представлений дохристианской эпохи. В её учении древние верования банту были своего рода Ветхим Заветом по отношению к христианству".

Кимпа Вита, подобно Жанне д'Арк, жила во времена хаоса, вызванного гражданской войной в стране, и стремилась к скорейшему завершению войны. 

"Кимпа Вита поведала, что ей было открыто будущее: война в Конго скоро завершится, страной снова будет править один маконго [правитель] и это будет Педру IV, а столица Мбаза-Конго будет восстановлена. В 1705 году она с армией своих последователей поселилась на развалинах столицы Мбаза-Конго в разрушенном соборе и призвала конголезцев возвращаться на «землю обетованную» и заново заселять город. Число сторонников Кимпа Виты росло, а проповедь её учения распространялась по всей территории Конго благодаря её эмиссарам, называемым «малыми Антониями».

Все предсказания Кимпа Виты сбылись: война закончилась, Педру IV стал единым правителем, а столица снова вернулась в Мбаза-Конго. Более того, построенный в 1549 году и разрушенный во время эпохи династических войн главный собор Сан-Сальвадора, по преданию, был чудесным образом восстановлен ангелами за одну ночь.

Влияние Кимпа Виты стало настолько серьёзным, что Педру IV увидел для себя в этом опасность. Так, по его приказу в 1706 году Беатрис Кимпа Вита была схвачена солдатами в её родном городе Эвулулу. Она предстала перед католическим судом по обвинению в ереси и колдовстве и была сожжена на костре".

Статуя Кимпа Виты в Анголе

Самое любопытное во всей этой истории — "каталептический транс". Сравнить бы её транс с экстазами св. Терезы Авильской и её ученика св. Иоанна Креста.

«Братия, диавол идёт, — уйдём поскорее!» — говорили иноки Саламанкской обители, завидев издали подходящего к ним Иоанна Креста (Вrunо, 82). И там же, в Саламанке, когда однажды священник, изгоняя из одержимого беса, спросил, кого из служителей Божьих он боится больше всего, бес ответил: «Иоанна Креста!» (Dem., 180).

Политии не могли быть изначальными.

А. Дугин: "Африканские политии могут быть изначально патриархальными (что ярче всего проявляется в наличии стен — Великое Зимбабве) и матриархальными (что особенно ярко в случае государства Матамба, управляемого матриархом, или в традиции женщин-мвади царств Луба/Лунда), что подчёркивается отсутствием защитных сооружений вокруг столичных городов (или отсутствием столиц как таковых)".

Большой Зимбабве 1

Большой Зимбабве 2

Большой Зимбабве 3. Реконструкция.

Ну, я не стал бы говорить об изначальности патриархальных политий. Пример Великого Зимбабве свидетельствует лишь о том, что во времена не столь отдалённые это был африканский форпост огромной торговой сети. "Народ гокомере построил обширную торговую сеть, которая простиралась на восток через горы Чиманимани до побережья нынешнего Мозамбика и на север, в земли народа суахили, жившего на территории нынешних Кении и Танзании и имевшего контакты с торговыми флотами китайцев, а также арабов" (Источник). Очевидно, там, внутри крепких и высоких стен, хранились какие-то товары. Может быть золото, бивни слонов, рабыни? А затем формировались караваны и эти товары доставлялись к побережью Индийского океана, откуда они транспортировались дальше в арабские страны и Китай.

Хотя, А. Дугин всё-таки признаёт хронологический примат матриархата, что видно из нижеследующего графа, который он приводит на стр. 350 своего "Логоса Африки":

Об изначальной матриархальности банту говорили многие этнографы и антропологи, так что Дугин тут ничего нового не открывает. Он лишь находит свидетельства о матриархате в поздних патриархальных политиях. Ну, это примерно то же самое, как выискиввать в сталинских колхозах пережитки более ранних крестьянских общин. Они много веков существовали и без колхозов.